Стихотворение "Вскрыла жилы: неостановимо" Цветаева Марина Ивановна. Вскрыла жилы: неостановимо Вскрыла жилы неостановимо
В своих воспоминаниях Корней Иванович Чуковский приводит разговор о «Двенадцати» между Блоком и Горьким. Горький сказал, что «Двенадцать» - злая сатира. «Сатира? - спросил Блок и задумался. - Неужели сатира? Едва ли. Я думаю, что нет. Я не знаю». Он и в самом деле не знал, его лирика была мудрее его. Простодушные люди часто обращались к нему за объяснениями, что он хотел сказать в своих «Двенадцати», и он, при всем желании, не мог им ответить.
Художники редко писали портреты Александра Блока при его жизни. До сих пор наиболее известен пастельный портрет поэта, выполненный Константином Сомовым в 1907 году по заказу издателя журнала «Золотое Руно» Рябушинского и опубликованный в первом номере этого журнала за 1908 год.
Александр Блок с юности любил театр. До нас дошли воспоминания его младших современников, участвовавших вместе с Сашурой Блоком в детских спектаклях зимой в Петербурге, летом - в подмосковном Шахматове. Репертуар был разнообразен - отрывки из «Ромео и Джульетты», сочиненная Блоком совместно с Ф. Кублицким пьеса «Поездка в Италию», одна из комедий Лабиша на французском языке. «Конечно, инициатором и режиссером был Сашура»,- пишет участница некоторых спектаклей О. К. Самарина (Недзвецкая).
Вскрыла жилы: неостановимо,
Невосстановимо хлещет жизнь.
Подставляйте миски и тарелки!
Всякая тарелка будет — мелкой,
Миска — плоской.
Через край — и мимо
В землю черную, питать тростник.
Невозвратно, неостановимо,
Невосстановимо хлещет стих.
(No Ratings Yet)
Еще стихотворения:
- Почему же этой ночью Мы идем с тобою рядом? Звезды в небе — глазом волчьим… Мы проходим теплым садом. По степи необозримой, По дорогам, перепутьям… Мимо дома, мимо дыма Узнаю...
- «Как гибок я! как гнусь я превосходно! — Сказал младой тростник, с тщеславьем на челе. — Когда ни захочу, свободно Склоняюся к земле. Кто в гибкости со мной осмелится сравниться?...
- Закричал громогласно В сине-черную сонь На дворе моем красный И пернатый огонь. Ветер милый и вольный, Прилетевший с луны, Хлещет дерзко и больно По щекам тишины. И, вступая на кручи,...
- Люди — колючие тернии. Страшный измученный край. Полнится чаша терпения, льется уже через край. В воздухе носится смута. Лица угрюмы, резки. Чудятся рокотом бунта землетрясений толчки....
- Среди дубравы Блестит крестами Храм пятиглавый С колоколами. Их звон призывный Через могилы Гудит так дивно И так уныло! К себе он тянет Неодолимо, Зовет и манит Он в край...
- Грянул гром, и Блез Паскаль возник: Загорелся мыслящий тростник. Так была воздушна и легка Теснота пустого тростника, Что огонь насквозь его проник, Застрелял, задергался тростник. Завопил, как тысячи сирен, Полный...
- Черный уголь — корм его, а у печек грейся. Выскочил из Сормова и пошел по рельсам. Номерной, без имени, и крутою силой по фронтам и мимо них весь состав носило....
- Все трезво. На Охте. И скатерть бела. Но локти, но локти Летят со стола. Все трезво. На Стрелке. И скатерть бела. Тарелки, тарелки Летят со стола. Все трезво. На Мойке....
- Комары звенят по лесам, Тонко поют луне. Ночью знаю: ты сам Думаешь обо мне. По полетам гусиных стай, По зеленой крови цветов, Проливаемой через край – Слышу твой зов. Он...
- Срезал себе я тростник у прибрежья шумного моря. Нем, он забытый лежал в моей хижине бедной. Раз увидал его старец прохожий, к ночлегу В хижину к нам завернувший (Он был...
- … и боль отпустила и стала терпимой… Сегодня — я тонкого волоса легче, лишь теплые токи тревожат мне плечи… Взлетаю!.. Прощайте!.. Я мимо!.. Я — мимо… Беспечных, усталых, безумных —...
- Тарелка сменилась коробкой. Тоскливый радиовой сменился беседой неробкой, толковой беседой живой. О чем нам толкуют толково те, видящие далеко, какие интриги и ковы изобличают легко, О чем, положив на колени...
Ответ оставил Гость
Таким стихотворением можно назвать "Вскрыла жилы: неостановимо" (1934), в котором слились и сравнение творческого акта с самоубийством, и мотив вечного конфликта художника с непонимающим его "плоским" миром. В этой же миниатюре - осознание вечного круговорота бытия - смерть, питающая землю, - из которой растет тростник, - питает будущую жизнь, подобно тому, как каждый "пролитый" стих питает творчество настоящего и будущего. Кроме того миниатюра раскрывает также цветаевскую идею "сосуществования" времен (прошлого и будущего) - в настоящем, идею творения во имя будущего, часто - мимо настоящего, вопреки сегодняшнему непониманию ("через край - и мимо"). Даже цветаевская страстность передана здесь, но не через дробление фразы, а с помощью повторов, придающих эмоциональный накал действию - "выхлесту" жизни и стиха ("неостановимо", "невосстановимо" и т. д.
). Причем одни и те же слова, относящиеся и к жизни, и к стиху, подчеркивают неразрывность жизни, творчества и смерти художника, всегда живущего на последнем вздохе. Эмоциональное напряжение достигается и графическими средствами - выделением ключевых слов с помощью знаков препинания: Вскрыла жилы: неостановимо, Невосстановимо хлещет жизнь. Подставляйте миски и тарелки! Всякая тарелка будет - мелкой, ss=MsoNormal style=text-indent:35.45pt;mso-pagination:none;mso-layout-grid-align: none;text-autospace:none>Миска - плоской.
Через край - и мимо - В землю чугунную, питать тростник. Невозвратно, неостановимо, Невосстановимо хлещет стих. (Вскрыла жилы: неостановимо, 1934) Одно из наиболее характерных состояний Цветаевой-поэта - состояние абсолютного одиночества. Оно вызвано постоянным противостоянием с миром, а также характерным для Цветаевой внутренним конфликтом между бытом и бытием. Этот конфликт пронизывает все ее творчество и приобретает самые разные оттенки: это несовместимость небесного и земного, ада и рая, демонического и ангельского начел в человеке; высокого избранничества поэта с его мирским существованием.
И в центре этого конфликта сама Марина Цветаева, совмещающая в себе и демонизм, и ангельское начало. Порой она видит разрешение конфликта в собственной смерти: у "новопреставленной болярыни Марины" сквозь повседневное лицо "проступит лик". Цветаева считала творчество поэта работой, которую необходимо выполнять идеально, доводя до совершенства. Но эта работа не могла продвигаться без повелений голоса свыше, некой Музы, во власти которой целиком находится поэт. Именно этот голос свыше приносит вдохновение, которое выше всех страстей человеческих и без которого не появилось бы на свет ни одно стихотворение Марины Цветаевой.
Трепетное отношение к России и русскому слову в поэзии Марины Цветаевой Любовь к родине - истинно поэтическое свойство. Без любви к родине нет поэта. И путь Цветаевой в поэзии отмечен многими знаками этой любви - вины, любви - преданности, любви - зависимости, любви, которая, наверное, диктовала даже и ошибочные поступки в ее жизни. "Простите меня, мои горы! Простите меня, мои реки!
Простите меня, мои нивы! Простите меня, мои травы! " Мать - крест надевала солдату, Мать с сыном прощалась навеки… И снова из сгорбленной хаты: "Простите меня, мои реки! " (Простите меня, мои горы! , 1918) Истоки ее характера - в любви к России, к русской истории, к русскому слову.
Она пронесла эту любовь через все скитания, беды и несчастья, на которые сама себя обрекла и которыми вдобавок наградила ее жизнь. Она выстрадала эту любовь. И не поступилась ею, не поступилась своей гордостью, своим поэтическим достоинством, святым, трепетным отношением к русскому слову. О неподатливый язык! Чего бы попросту - мужик, Пойми, первая и до меня: Россия, родина моя.
Но и с Калужского холма Не открывалася она - Даль - тридевятая земля! Чужбина, родина моя! Даль, прирожденная, как боль, Настолько родина и столь Рок, что повсюду, через всю Даль - всю ее с собой несу! Даль, отдалившая мне близь, Новая даль, говорящая: "Вернись Домой! " Со всех - до горних зве