Сегодня 28.07.2006 я побывала на могиле Сергея Ивановича Сафронова. Вкратце мне рассказали историю его гибели. Самолет МиГ-19, пилотируемый старшим лейтенантом Сафроновым, был ошибочно сбит нашими системами ПВО 1 мая 1960 г. в районе Свердловской области при выполнении боевой задачи (перехват самолета-нарушителя воздушного пространства СССР). Летчик погиб в возрасте 30 лет.

Подарок для Никиты Сергеевича

На территории Егошихинского некрополя, самого старого кладбища г. Перми, похоронены и те, кто не воевал на фронтах Великой Отечественной, но успешно хранил боевые традиции старшего поколения. Иногда - ценой своей жизни. На аллее у Всехсвятской церкви есть памятник времен другой войны, называемой холодной, когда противостояние двух мировых систем едва не привело к планетарной катастрофе.

В захватывающем документальном телесериале "Русские тайны" был показан фильм о том, как в небе над Свердловском сбили американский самолет У-2. Произошло это событие 1 мая 1960 года. Лучшего подарка, как говорится, для тогдашнего руководителя страны Никиты Сергеевича Хрущева нельзя было придумать.

Гордиться успехом наших ракетчиков советские люди могли, конечно, с полным правом. Лишь позднее стало ясно, какой ценой всё далось. И узнали мы про то, что вместе с американцем сбили советского летчика Сафронова, и про то, что инцидент с самолетом-шпионом привел к резкому похолоданию международной обстановки.

Фактически оба летчика стали заложниками большой политики, попали в "ловушку времени", как написал позднее сам Гарри Пауэрс. Никита Сергеевич "выжал" из инцидента всё, что можно и даже больше. Пауэрса судили, дали 10 лет. На процессе присутствовали его родители, жена. Отец позже говорил, что Гарри ничего не просил, но ему привезли теплую одежду, ожидали, что отбывать наказание на Урале или в Сибири, в одном из тех лагерей, снимки которых были сделаны аппаратурой У-2. Но Пауэрса быстро обменяли на полковника Абеля. А через несколько лет бывший нарушитель воздушных границ СССР погибнет при странных обстоятельствах, разбившись на вертолете.

Два прекрасных летчика, мужики в расцвете лет, сил - и оба оказались "винтиками", жертвами в лобовой атаке двух сверхдержав. Да, как это ни прискорбно, обоих старших лейтенантов, и американца, и русского, можно назвать неудачниками. Просто шла холодная война и направления боев перекрещивались в разных точках.

Пауэрса наши люди ругали, но ненависти к нему, по большому счету, не было. Так, любопытствовали… На родине же, в США, его больше недолюбливали и даже презирали за то, что раскаялся на суде, за то, что еще раньше, когда был сбит, не прибег к "самоуничтожению". За то, что неудачник. Но, несмотря на это, американское правительство сделало всё, чтобы вытащить своего гражданина.

А Сергея Сафронова в народе жалели и жалеют, испытывая к русскому летчику то характерное для русских людей острое чувство, которое можно назвать сострадательной любовью. Он выполнял свое боевое задание и погиб при этом. Нелепо… но всякое бывает у нас даже в мирной жизни.

Как это было на самом деле

Драма, разыгравшаяся 1 мая 1960 г. в небе над Свердловском и в подземных бункерах ПВО, до сих пор тревожит души ее участников. Как будто всё случилось вчера… Одна из популярных передач ОРТ "Как это было", прошедшая летом 1998 г., была посвящена данному событию. Заслуга ее в том, что акцент авторами был сделан не только на успехе ракетчиков, но и на том, что была у медали другая сторона. Тем не менее были недомолвки, неточности в подаче материала. Перед тем, как посмотреть передачу, мы условились с заслуженным летчиком СССР полковником в отставке Анатолием Железновым, что мы встретимся с ним после, и он прокомментирует всё услышанное с экрана. Послушать этого человека обязательно надо - ведь он служил с Сафроновым, был командиром звена. По летному графику Железнов заступал на дежурство на следующий день после трагедии. И это именно он, капитан Железнов, ездил за телом своего сослуживца, разбирался в обстоятельствах его гибели по горячим следам и вез его тело на родину, в Пермь.

Вернемся в май 1960 г. Что же испытывал старший лейтенант Сафронов в том роковом полете?

"… Мне показалось, что взрыв произошел где-то сзади, и я увидел оранжевую вспышку… Я не мог воспользоваться катапультирующим устройством из-за сил, возникших в падающем самолете, и помню, когда я стремглав летел вниз и понял, что не могу воспользоваться катапультой на такой высоте. Тогда я открыл фонарь и освободил пристяжные ремни. Центробежной силой меня наполовину прижало к панели приборов, а наполовину выбросило из самолета. Я забыл разъединить шланги кислородного прибора и мне пришлось бороться, чтобы оставить самолет. Парашют раскрылся автоматически сразу же после того, как я покинул самолет…"

Нет, это, как вы догадываетесь, рассказывает не наш летчик. Это Пауэрс, которому в той ситуации повезло "чуть больше". Он был сбит на высоте 20000 метров, а парашют раскрылся на высоте 14000 футов (около 5000 метров)…

Борис Айвазян

А вот что говорил в телепередаче Борис Айвазян, тот самый летчик, чудом избежавший смерти: заместитель командира эскадрильи, он был ведущим в дежурной паре МиГов, поднятых на перехват самолета-нарушителя.

"… Мы существовали (!) в небе около 40 минут (то есть после того, как американец был уже поражен). Все средства были брошены на то, чтобы нас сбить. И самолет Сергея был сбит почти в районе аэродрома. Он, Сергей, стал оттягиваться, и в этот момент я получил команду: "Снижайтесь!" Но мы и так уже снижались. Потом вторично была дана та же самая команда. Вот в этот момент я перевернулся вертикально вниз, стал пикировать. Пикировал до двух тысяч метров, потом стал выводить самолет с большой перегрузкой. Примерно на высоте 500 м вывел самолет, и в этот момент связь с Сергеем была потеряна. Ему дают также команду на снижение - но связи уже нет".

Их последний совместный полет наземные службы ПВО проследили сначала в направлении Перми, потом разворот, полет обратно… Как показывают непосредственные свидетели события, на обратном пути советские самолеты вошли в зону ракетного дивизиона Шугаева. И тут на беду в дивизионе отказывает аппаратура, которая запрашивает у самолета: "Ты чей?". Цепь роковых несостыковок потянулась, чтобы захлестнуться на горле одного из них.

Командир дивизиона (он после напишет книгу о случившемся, где всё представит "со своей колокольни") смущен - он же знает, что в воздухе должна быть одна цель противника, а тут - две. Шугаев запрашивает командный пункт: "Прошу уточнить воздушную обстановку!". И получает разъяснение: "В воздухе своих нет". Ошибочно!

Как раз в этот момент Айвазян резко пикирует и выходит из сектора локатора Шугаева. На экране остается один самолет и без сигнала "Я свой". Выполняя команду, ракетчики пускают по самолету Сафронова ракеты класса земля-воздух. Как уточнил Айвазян, Сергей тоже шел на снижение, но - обычным, привычным темпом 30 метров в секунду.

МиГ-19

Полковник Анатолий Железнов вспоминает тот тяжелый день:

Что любопытно, никакого застолья накануне Первомая не было. Мы потом даже голову ломали - как так, почему… А в шесть утра тревога - все ринулись на аэродром.

Мы сидели в своих самолетах в готовности час, другой. Потом отбой, вылезли. Командир полка говорит мне: "Ты командир звена у Сафронова? Сейчас придет самолет, полетишь за Сафроновым, его убили".

Мы были все ошарашены. Придя в себя, стали собирать деньги на дорогу. И вот я самолетом ЛИ-2 - в Свердловск. В штабе атмосфера накаленная, у начальника нашего руки трясутся. Я был молодой, наглый, начал с порога выяснять, как же так всё могло произойти. Мне в ответ: "Да погоди ты со своими вопросами!"

Позже выяснилось, что тогда была еще предпринята попытка сбить американского шпиона тараном нашего самолета. Поднимали в воздух летчика, который перегонял из Новосибирска СУ-9 с завода на аэродром. По потолку он вполне мог достать Локхид У-2, но на борту его не было пушек, оружия. И его подняли для тарана. Но затея оказалась бессмысленной: на скорости 2 000 км/ч как протаранишь с такими перегрузками? По нему, кстати, тоже пустили ракету.

Система ПВО, должен сказать, тогда еще только создавалась, и у нас отношения между истребителями и ракетчиками были неконтактными, мягко говоря. Они понятия не имели, чем мы занимались, мы о них - никакого понятия. Перехват должен осуществляться на дальних рубежах - это наша задача, а зенитно-ракетные установки вступали в действие уже около городов. Всё! Все дело в том, что взаимодействие с частями не было налажено. В дивизионе Шугаева даже не знали, что самолет Пауэрса уже был сбит ракетчиками соседнего дивизиона. (Новую систему противовоздушной обороны страны действительно лихорадило в то время. Реорганизации следовали одна за другой. Такой факт: из одиннадцати послевоенных командующих советской ПВО семеро были сняты со своей должности, последние - в 1987 в связи с прилетом Руста, и в 1991 г.)

Насчет того, что Сергей катапультировался (так сообщалось в телепередаче "Как это было") или еще писали, что он пытался отвести самолет от дороги, по которой двигалась праздничная демонстрация - всё это бред! Было прямое попадание, его убило сходу и приземлился он уже мертвым, тело выбросило из самолета. Так плашмя и лежал, как его придавило. Помню, в морге - я руку его взял - как из теста, без костей словно… он лежал целехонький в высотном костюме. Кровь на лице, потому что он упал с огромной высоты, и катапульта сработала от удара о землю.

Помотался я тогда по разным конторам… Чтобы похоронить, пригодились и собранные нами деньги, мужики же хмельные везде, за просто так не похоронишь. Сделали цинковый гроб только на Уралмаше, - представляете, куда мне пришлось обращаться. Интересно, что в Свердловске уже знали: что-то произошло. 3 мая мы похоронили его, Сергея нашего в Перми…

Самое главное, был приказ из Москвы - сбивать всех! Перед этим была команда "Ковер", означающая, что все самолеты должны быть убраны, посажены. Пауэрс шел над Советским Союзом уже часа три, кажется. Прошел бы Пермь - и всё, уже не достать.

Анатолий Георгиевич, у вас изменилось со временем отношение к Пауэрсу?

Я не считаю Пауэрса виновником гибели Сафронова. Виноваты наши ракетчики, прежде всего. И конечно политики…

В мае 1960 г. был обнародован указ о награждении военнослужащих, которые пресекли полет самолета-шпиона (кстати, это был первый указ, подписанный Леонидом Брежневым, который тогда стал председателем президиума Верховного Совета СССР). 21 человек удостоился орденов и медалей. Ордена Красного Знамени - старший лейтенант Сергей Сафронов (слово "посмертно" было опущено) и командиры зенитных ракетных дивизионов Николай Шелудько и майор Михаил Воронов.

И всё же, всё же, всё же…

Есть только миг между прошлым и будущим, это точно… Ход истории нашей не понять, если от судьбы одного летчика будем отмахиваться как от мухи. Нам нужен всего один МиГ, чтобы быть созидательной силой истории.

Остается открытым один вопрос: был ли виновен в той ситуации случайно уцелевший пилот одного из самолетов, ведущий пары? Вопрос действительно щекотливый.

Вдова одного из сослуживцев Сергея Сафронова Раиса Глазкова утверждает, что попытка обвинить Бориса Айвазяна в гибели его ведомого не имеет под собой никаких оснований.

Сергея Раиса вспоминает с теплым чувством - красивый, стройный, веселый. Молодые летные семьи жили сначала в авиагородке, затем в авиагарнизоне. На бытовые неурядицы внимания как-то не обращали. Сережа и Аня Сафроновы, чтобы попасть в свою комнату, должны были пройти через комнату Скворцовых. Жили дружно, весело. Только недолгим было их счастье.

После гибели Сергея у Айвазяна была крупная беседа с генералом, - продолжает Раиса Глазкова. -Да и после ходили неприятные слухи, домыслы. Борис всю жизнь переживает. Но мы все против такой постановки вопроса, чтобы в чем-то подозревать его. Может инстинкт самосохранения у ведущего летчика сработал быстрее… Айвазян был опытным летчиком, асом, и тренировочных полетов над объектами у него было гораздо больше, чем у Сафронова. Но сам Борис Айвазян, судя по всему, от чувства вины не избавился и не избавится никогда. Невольной вины, какая знакома фронтовикам, потерявшим своих боевых друзей.

Жизнь есть жизнь

Жизнь так распорядилась, что через 8 лет после того полета Борис Айвазян женился на вдове погибшего товарища. Они живут уже много лет, дети, внуки. Жизнь непредсказуема…

Да, у летной драмы оказалось романтическое завершение. В личном плане. Судьба ее главных участников нарисовалась, словно фигура высшего пилотажа в чистом небе.

Вначале казалось, что пути их разошлись навсегда. Анна окончила пединститут, работала в детсаду, куда устроила и сына Сашку, затем преподавала в институте. Борис уехал в Москву, поступил в Воздушную Академию имени Гагарина. Не окончив ее, начал работать в КБ Туполева, закончил аспирантуру. Несколько раз приезжал в Пермь, встречался с друзьями, с Аней. Сделал ей предложение, несколько раз уговаривал переехать в Москву.

Подруга ее горькой и счастливой молодости Раиса Андреевна Глазкова вспоминает: "Года два Аня думала над предложением Бориса. Родители уговаривали ее, да и Борис неплохой человек. И Аня в Москве окончила еще один институт, стала логопедом. У них родилась дочь. Сын Сергея, Александр Сафронов закончил училище гражданской авиации.

О счастье мы не разговариваем, не знаю…По себе сужу, главное: убежать от горьких мыслей. У меня же второй муж тоже летчиком был, 10 лет с ним прожили. Тоже ведь сначала отказывалась от замужества… Они, мужья наши, никогда не сообщали нам, что кто-то погиб, разбился. Мы узнавали об этом позже. Говорили: Ну со мной-то этого не случится! А они осваивали новые реактивные самолеты, летали, выполняли свой долг".

…Каждый год друзья и близкие Сергея Сафронова встречаются на его могиле, на старом кладбище в Разгуляе. День сбора - 9 мая. И для военных летчиков и для их родных это, конечно, не случайный день. Приезжают свердловчане, москвичи - со всех сторон, в общем. Традиция эта не нарушается и в последние годы, хотя знакомого народу уже собирается меньше. Молодые пенсионеры, военные летчики, умирают чаще всего от инфарктов. Недавно ушел из жизни и полковник Железнов.

Но почтить память Сергея Сафронова приходят и немало тех, кто его не знал.

В знаменитой Мотовилихе, в Пермском музее оружия появился недавно новый экспонат - зенитно-пусковая установка. Из такой в мае 1960 г. были сбиты самолеты Пауэрса и Сафронова.

В музее Вооруженных Сил в Москве (ул. Советской Армии, 2, м. Новослободская или Цветной бульвар) можно увидеть обломки самолета Локхид У-2 и вкратце ознакомиться с историей той катастрофы.

Статья набрана и прислана Анастасией Исаевой с личного разрешения автора

Награждён орденами Ленина, Красного Знамени (дважды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени (дважды), медалями.

Родился 25 Августа 1918 года в селе Пилекшево, ныне Перевозского района Нижегородской области, в семье крестьянина. Жил в Саратовской области. Окончил 7 классов неполной средней школы, аэроклуб. Работал строгальщиком на Горьковском станкостроительном заводе. С 1938 года в Красной Армии, год спустя окончил Энгельсское военное авиационное училище. Служил на Сахалине, где летал на И-15-бис и И-16.

С Октября 1942 года в действующей армии. Сражался в составе 8-й, 4-й и 15-й Воздушных армий на Сталинградском, Южном, Северо - Кавказском, Брянском и 2-м Прибалтийском фронтах. Занимал должности командира звена, эскадрильи и штурмана истребительного авиационного полка. С Апреля 1943 года сражался на Кубани на именном "Яке" с надписью "От колхозников колхоза имени Мичурина", сбив 6 неприятельских самолётов.

К Маю 1943 года командир эскадрильи 293-го истребительного авиаполка (287-я истребительная авиационная дивизия, 4-я Воздушная армия, Северо - Кавказский фронт) Капитан С. И. Сафронов совершил 65 боевых вылетов, в воздушных боях сбил лично 11 и в группе 2 самолёта противника. 24 Августа 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Всего произвёл 160 боевых вылетов, в 65 воздушных боях лично сбил 24 и в группе с товарищами 4 самолёта противника.

В 1945 году демобилизовался. Жил и работал в Саратове, потом в Горьком. Награждён орденами Ленина, Красного Знамени (дважды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени (дважды), медалями. Умер 29 Сентября 1983 года.

Судьба этого лётчика символична: учлётом выполнив один из своих первых полётов вместе с Валерием Чкаловым, он прошёл войну от Сталинграда до Восточной Пруссии, уничтожив в воздушных схватках 28 вражеских самолётов. После войны работал в Саратовском аэроклубе, где ему выпало быть наставником первого космонавта - Юрия Гагарина. Сам Сергей Иванович так вспоминал позднее о своём ученике - комсорге отряда аэроклуба и старшине группы: "В моём звене занимались оходчие до авиации ребята... Юрий Гагарин своей активностью задавал тон в группе... Мы были уверены в этом парне и рекомендовали его в военное училище".

Юность Сергея Сафронова выпала на период, когда страна наша уверенно утверждала себя не только на земле, но и в небе. Им буквально бредили мальчишки 1930-х годов. Достаточно вспомнить героическую эпопею спасения челюскинцев. Или беспримерные перелёты Москва - США на самолётах АНТ-25. У всех на устах были фамилии героев - лётчиков А. Ляпидевского, С. Леваневского, И. Доронина, М. Водопьянова, Н. Каманина, В. Чкалова, Г. Байдукова и других.

Однажды, ещё в детстве, у его села Пилекшева, что под Перевозом, сел на вынужденную посадку самолёт. Единым духом все мальчики были на месте посадки. В селе говаривали, что аэропланами управляют железные люди. Посмотрели ребята и точно: из кабины вылез лётчик, весь блестящий и скрипучий. Сергей подошёл и пощупал упругую кожу пальто. Он ему: "Что щупаешь, малец?". Смех тоже был человеческий. И рука, которой он погладил голову парня, была человеческая. Наверное, именно тогда Сергей понял, что лётчиком может быть самый обыкновенный человек.

Его путь в авиацию складывался трудновато. Первый заход оказался неудачным: не прошел... по росту. Семь сантиметров не хватало. Ноги не доставали до самолётных педалей. Сергей не огорчился, он нашёл выход - спорт. После работы бросался к турнику. По выходным днем обязательно переплывал Оку. Похлебал водички... Бегал, прыгал, играл в футбол, участвовал во всех заводских соревнованиях.

В те годы у каждого завода был свой аэроклуб. Сергей там всю подсобную работу делал. И скоро у медкомиссии к нему претензий уже не было. Но спорт не только закалил его, он развил в нём и упорство.

Поэтому неудивительно, что Сергей, едва достигнув 18-летия, становится курсантом Горьковского аэроклуба. Когда в конце Августа 1937 года посетивший аэроклуб его почётный шеф Валерий Чкалов пожелал лично убедиться, чему научились курсанты, счастье полетать с ним выпало и Сергею. На самолёте У-2 он слетал с прославленным асом в учебную зону. Курсант Сафронов выполнил несколько фигур высшего пилотажа, закончив их "мертвой петлей". "Ну, укачал ты меня, - сказал Чкалов, выбираясь из кабины. - Пилотируешь хорошо, летать будешь". А на разборе полёта разнёс его пилотирование в пух и прах. Как же так, подумал Сергей, похвала и тут же разнос? Чкалов в полёте заметил столько мелочей... Для уровня подготовки Сафронова полёт был нормальным, лётчик говорил ему о будущем. И тогда Сергей понял, что в авиации мелочей не бывает.

Слова Валерия Чкалова оказались пророческими. С 1938 по 1939 годы Сергей учится в Энгельсской военной школе пилотов, а после её окончания служил в авиационных частях на Дальнем Востоке. После 22 Июня 1941 года он неоднократно подавал рапорта с просьбой направить его на фронт. Там он оказывается с 1942 по 1945 годы. Сам Сергей Иванович вспоминал о том периоде так:

"Я замучился рапорты писать. В те дни, я был инструктором в лётном училище под Саратовом. Наши курсанты оперялись и улетали на фронт, а мы оставались и начинали всё сначала. На наши рапорты начальство отвечало - ждите. Однажды, я написал рапорт на имя Ворошилова и отправил простым письмом, бросив его в почтовый ящик.

Эта попытка закончилась разносом и выговором за неуставные действия. Рапорт был подан через голову начальства. Вскоре мы поняли, что без хорошей замены нам на фронт не попасть, и подготовили толковых ребят.

На фронт я вылетел на самолёте с бортовым номером "13". Видавшие виды лётчики мне сказали: "Ну, Серёга, если через десять вылетов не собьют, жить тебе до 100 лет". Мой боевой счёт: 160 боевых вылетов, 65 воздушных боёв. 24 сбитых самолёта лично и 4 - в группе с товарищами. Дважды ранен, дважды контужен. Пролетел с боями от Сталинграда до Прибалтики. Поднимался по боевой тревоге и после Дня Победы".

Свои первые победы Сафронов одержал вскоре после прибытия на фронт - 24 Октября, лично сбив 1 и в группе 2 самолёта противника. На следующий день уничтожил Ме-109. За 2 недели боёв под Сталинградом он сбил на своем Як-1 с "несчастливым для врага" бортовым номером "13" лично 7 самолётов. Был подбит и сам, но сумел посадить машину и погасить пламя.

В его памяти до последних дней жизни оставался воздушный бой над станицей Неберджаевская 6 Мая 1943 года. Ведомая им восьмёрка наших самолётов встретилась тогда с 16 вражескими истребителями из 3-й истребительной эскадры "Удет". Повадки лётчиков этой эскадры Сафронов знал ещё по боям в сталинградском небе, а потому разгадал их тактику. Набрав вместе со своим ведомым высоту, они обнаружили за облаками двух затаившихся немецких асов, ждавших удобного случая для внезапной атаки. В коротком поединке наши лётчики свалили их одного за другим. А всего в этом бою группа Сафронова сбила 5 "Мессеров" и без потерь вернулась на свой аэродром.

Послевоенная жизнь Майора Сафронова для многих саратовцев - не открытие в силу известных обстоятельств. Война ему здоровья не прибавила, и вскоре Сафронов был списан из военной авиации. Жить он обосновался в Саратове. Пошёл в местный аэроклуб, где его приняли на работу. С 1947 по 1975 годы он работал в в этом аэроклубе, где судьба свела его с Ю. А. Гагариным. Последний скажет потом в его адрес немало хороших и тёплых слов как об одном из своих учителей. "На примерах своей биографии он стремился показать нам, будущим пилотам, как формируется настоящий лётчик. Слушали мы его внимательно: ведь перед нами ас, носитель славных традиций нашей боевой авиации. Он называл нас молодогвардейцами, много работал с нами и... учил чистоте лётного почерка". Это один из гагаринских откликов.

Когда в историческом Апреле 1961 года в адрес Саратовского аэроклуба поступила гагаринская телеграмма, посланная им с борта самолёта, увозившего его с места посадки корабля - спутника в Москву, зачитывал текст этой телеграммы он, Сергей Иванович Сафронов, - первый лётный наставник первого космонавта Земли.

Они встретятся потом ещё 4 Января 1965 года во время пребывания Юрия Гагарина в Саратове. Тогда Сафронов, конечно, не мог предположить, что 3 года спустя, в 1968 году, в Москве, на Красной площади, он будет идти за урной с прахом Ю. А. Гагарина в первой шеренге, провожая своего ученика в последний путь...

Сам Сергей Иванович Сафронов в 1975 году переехал жить в город Горький, как он сам сказал: "Затосковал по родной земле". Он поселился рядом с заводом фрезерных станков, на котором работал перед войной. Здесь же он занимался в аэроклубе. Здесь же стал летчиком. А 28 Сентября 1983 года он умер и похоронен в этом городе - теперь Нижнем Новгороде - на Аллее героев. Его именем названа одна из улиц города, поскольку там начиналась его лётная юность. А если сказать точнее, его юность начиналась в небе. Может, поэтому и не удивляет ряд совпадений в его судьбе и судьбах людей его профессии. Герой - лётчик Валерий Чкалов совершает учебный полёт с юным курсантом аэроклуба Сергеем Сафроновым, который в свою очередь, как и кумир его жизни, становится героем. Позже сам он обучает лётному делу будущего героя - космонавта Юрия Гагарина.

Первого мая исполнится 50 лет нашумевшему вторжению на территорию СССР американского пилота Фрэнсиса Гэри Пауэрса. В авиационном гарнизоне "Сокол" под Пермью эту дату решили превратить в День памяти советского летчика Сергея Сафронова.

Первого мая 1960 года над Свердловском ракетчики противо-воздушной обороны сбили американский шпионский самолет "Локхид У-2", который пилотировал Фрэнсис Гэри Пауэрс. Самолет вылетел с авиабазы ЦРУ в Пакистане с одной миссией - провести разведку над территорией Советского Союза. Его посадка планировалась в Норвегии, однако еще на границе он был засечен советскими радарами, а затем в районе Свердловска (ныне Екатеринбурга) был уничтожен зенитной ракетой системы ПВО С-75 "Двина".

Также в этом бою был по ошибке сбит и самолет МиГ-19 старшего лейтенанта Сергея Сафронова, который вместе с ведущим капитаном Борисом Айвазяном совершил вылет с аэродрома Большое Савино под Пермью для выполнения боевого задания по перехвату самолета-шпиона. В аэропорту Кольцово самолеты Сафронов и Айвазян произвели дозаправку. В этот момент один из дивизионов ПВО в городе Березовский уже был готов сбить американский "У-2". В районе проведения операции действовала команда "ковер", которая предполагала, что в квадрате поражения цели не должно было находиться ни одного советского самолета. Однако два пермских истребителя поднялись в воздух и вошли в зону операции. Система распознавания "свой-чужой" сработала некорректно, и под городом Дегтярском ракетой был сбит самолет 30-летнего Сергея Сафронова. Летчик получил смертельные ранения. Пилот второго истребителя Айвазян резко спикировал вниз, и благодаря этому ему удалось выжить.

В авиационной базе по сей день чтят память боевого товарища, не вернувшегося с задания. В память об этом трагическом случае 1 мая 2007 года на стоянке дежурных сил 764-го Истребительного авиационного полка была открыта памятная стела. Ежедневно боевое дежурство пермских военных летчиков по охране воздушных рубежей России начинается возле нее.

Ежегодно первого мая проводится День памяти Сергея Сафронова. На него собираются военнослужащие и жители авиационного гарнизона, а также ветераны части. Постоянным почетным гостем мероприятия является вдова Сергея Ивановича Анна Васильевна Сафронова, специально приезжающая из Москвы.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1960 года старший лейтенант Сергей Сафронов награжден орденом Боевого Красного знамени (посмертно). В этом году первого мая одному из боевых истребителей МиГ-31 авиационного гарнизона "Сокол" будет присвоено имя Сафронова.

* * *

Судьба этого лётчика символична: учлётом выполнив один из своих первых полётов вместе с Валерием Чкаловым, он прошёл войну от Сталинграда до Восточной Пруссии, уничтожив в воздушных схватках 18 вражеских самолётов (16 лично и в с группе с другими лётчиками). После войны работал в Саратовском аэроклубе, где ему выпало быть наставником первого космонавта - Юрия Гагарина.

Курсант Ю. А. Гагарин.

Сам Сергей Иванович так вспоминал позднее о своём ученике - комсорге отряда аэроклуба и старшине группы: "В моём звене занимались оходчие до авиации ребята... Юрий Гагарин своей активностью задавал тон в группе... Мы были уверены в этом парне и рекомендовали его в военное училище".

Юность Сергея Сафронова выпала на период, когда страна наша уверенно утверждала себя не только на земле, но и в небе. Им буквально бредили мальчишки 1930-х годов. Достаточно вспомнить героическую эпопею спасения челюскинцев. Или беспримерные перелёты Москва - США на самолётах АНТ-25. У всех на устах были фамилии героев - лётчиков А. Ляпидевского, С. Леваневского, И. Доронина, М. Водопьянова, Н. Каманина, В. Чкалова, Г. Байдукова и других.

Однажды, ещё в детстве, у его села Пилекшева, что под Перевозом, сел на вынужденную посадку самолёт. Единым духом все мальчики были на месте приземления. В селе тогда говаривали, что аэропланами управляют железные люди. Посмотрели ребята и точно: из кабины вылез лётчик, весь блестящий и скрипучий. Сергей подошёл и пощупал упругую кожу пальто. Он ему: "Что щупаешь, малец?". Смех тоже был человеческий. И рука, которой он погладил голову парня, была человеческая. Наверное, именно тогда Сергей понял, что лётчиком может быть самый обыкновенный человек.

Его путь в авиацию складывался трудновато. Первый заход оказался неудачным: не прошел... по росту. Не хваталот 7 сантиметров. Ноги не доставали до самолётных педалей. Сергей не огорчился, он нашёл выход - спорт. После работы бросался к турнику. По выходным днём обязательно переплывал Оку. Похлебал водички... Бегал, прыгал, играл в футбол, участвовал во всех заводских соревнованиях.

В те годы у каждого завода был свой аэроклуб. Сергей там всю подсобную работу делал. И скоро у медкомиссии к нему претензий уже не было. Но спорт не только закалил его, он развил в нём и упорство.

Поэтому неудивительно, что Сергей, едва достигнув 18-летия, становится курсантом Горьковского аэроклуба. Когда в конце августа 1937 года посетивший аэроклуб его почётный шеф Валерий Чкалов пожелал лично убедиться, чему научились курсанты, счастье полетать с ним выпало и Сергею. На самолёте У-2 он слетал с прославленным асом в учебную зону. Курсант Сафронов выполнил несколько фигур высшего пилотажа, закончив их "мёртвой петлёй". "Ну, укачал ты меня, - сказал Чкалов, выбираясь из кабины. - Пилотируешь хорошо, летать будешь". А на разборе полёта разнёс его пилотирование в пух и прах. Как же так, подумал Сергей, похвала и тут же разнос? Чкалов в полёте заметил столько мелочей... Для уровня подготовки Сафронова полёт был нормальным, лётчик говорил ему о будущем. И тогда Сергей понял, что в авиации мелочей не бывает.

Слова Валерия Чкалова оказались пророческими. С 1938 по 1939 годы Сергей учится в Энгельсской военной школе пилотов, а после её окончания служил в авиационных частях на Дальнем Востоке. После 22 июня 1941 года он неоднократно подавал рапорта с просьбой направить его на фронт. Там он оказывается с 1942 по 1945 годы. Сам Сергей Иванович вспоминал о том периоде так:

"Я замучился рапорты писать. В те дни, я был инструктором в лётном училище под Саратовом. Наши курсанты оперялись и улетали на фронт, а мы оставались и начинали всё сначала. На наши рапорты начальство отвечало - ждите. Однажды, я написал рапорт на имя Ворошилова и отправил простым письмом, бросив его в почтовый ящик.

Эта попытка закончилась разносом и выговором за неуставные действия. Рапорт был подан через голову начальства. Вскоре мы поняли, что без хорошей замены нам на фронт не попасть, и подготовили толковых ребят.

На фронт я вылетел на самолёте с бортовым номером "13". Видавшие виды лётчики мне сказали: "Ну, Серёга, если через 10 вылетов не собьют, жить тебе до 100 лет". Мой боевой счёт: 165 боевых вылетов, 65 воздушных боёв, 24 сбитых самолёта лично и 4 - в группе с товарищами. [По материалам наградных листов к 1 января 1945 года выполнил 130 боевых вылетов, провёл 34 воздушных боя, в которых сбил лично 13 и в составе группы 4 самолёта противника. М. Ю. Быков в своих исследованиях указывает на 16 личных и 2 групповые победы лётчика.] Дважды ранен, дважды контужен. Пролетел с боями от Сталинграда до Прибалтики. Поднимался по боевой тревоге и после Дня Победы".

Свои первые победы Сафронов одержал вскоре после прибытия на фронт - 24 октября, лично сбив 1 и в группе 2 самолёта противника. На следующий день уничтожил Ме-109. За 2 недели боёв под Сталинградом он сбил на своём Як-1 с "несчастливым для врага" бортовым номером "13" лично 7 самолётов. Был подбит и сам, но сумел посадить машину и погасить пламя.

Сам Сергей Иванович вспоминал о боях в небе Сталинграда так:

"...Восьмёрка наших истребителей атаковала большую группу немецких бомбардировщиков, только что сбросивших свои бомбы. Вражеские пилоты спешили скорее уйти восвояси. Огонь "Яков" рассеял их строй. "Юнкерсы" рассыпались в разные стороны. В это время сверху на наши истребители обрушились "Мессеры". Один из них проскочил над моим самолётом. Я атаковал его, но увлекшись, забыл золотое правило лётчиков: осмотрительность и ещё раз осмотрительность. Этим воспользовался другой "Мессер", дав пушечную очередь по хвосту "Яка". Половины стабилизатора как не бывало...

Но я не растерялся, на пикировании поймал в перекрестье прицела удирающий Ю-87 и сосредоточил на нём огонь. Бомбардировщик загорелся, перевернулся в воздухе и рухнул вниз. После этого боя я еле "дотопал" до своего аэродрома: с отбитым хвостом очень трудно пилотировать машину.

А напряжение боёв всё нарастало. В иные дни приходилось делать по 9 - 12 вылетов. Однажды, в составе четвёрки наших истребителей, я патрулировал над полем боя. Потом одна пара "Яков" развернулась и ушла вправо, а я остался со своим ведомым Григорием Алейниковым. И вдруг из облаков вывалились 8 немецких истребителей. Четвёрка "Мессров" устремилась на меня. Вот где пригодилась исключительная меневренность наших "Яков". Я уходил от огня противника переворотом, делал глубокие виражи, невероятные фигуры, не предусмотренные наставлением, и не упускал возможности пустить в ход оружие. Но вскоре оно вышло из строя. И всё-таки, я продолжал сражаться, стараясь оттянуть "Мессеров" на свою территорию.

Однако силы были неравные. Фашистам удалось серьёзно повредить мой самолёт: сорвало капот с мотора, пробило бак с горючим. Загорелся бензин, пламя потянулось к кабине. Хорошо, внизу была уже своя территория. Чтобы обмануть немцев, я имитировал падение, бросил самолёт на крыло, потом ввёл в штопор. Перед самой землёй выровнял машину и посадил её на живот. Немцы, уверенные, что самолёт сбит и лётчик погиб, ушли. На следующий день, в обгоревшем комбинезоне и с почерневшим лицом, я возвратился в часть, где меня уже считали погибшим.

А через некоторое время во главе восьмёрки наших истребителей встретился уже с 16 "Мессерами". Сбив 5 вражеских машин, наша группа без потерь возвратилась на аэродром. В этой схватке мне удалось "свалить" одного из асов знаменитой немецкой истребительной эскадры".

В апреле 1943 года напряжённые воздушные бои развернулись на Кубани. Активно действующая советская авиация захватила инициативу в районе плацдарма, которым овладели части наступающей 18-й армии. За неделю с 17 по 24 Апреля лётчики уничтожили 152 самолёта противника. В последующем эта цифра была удвоена и утроена.

Сражение за господство в воздухе продолжалось. Здесь наносили разящие удары по врагу Александр Покрышкин и его однополчане. В те дни газета "Красная звезда" поведала своим читателям о подвиге 6 лётчиков-истребителей: Бориса Бугарчева, Алексея Рязанова, Ильи Шмелёва, Николая Логвиненко, Григория Олейника и Сергея Сафронова. Они сбили 74 фашистских самолёта.

Вскоре эти лётчики появились в небе Орловщины, сражаясь крылом к крылу с новыми товарищами по 15-й Воздушной армии.

В его памяти до последних дней жизни оставался воздушный бой над станицей Неберджаевская 6 мая 1943 года. Ведомая им восьмёрка наших самолётов встретилась тогда с 16 вражескими истребителями из 3-й истребительной эскадры "Удет". Повадки лётчиков этой эскадры Сафронов знал ещё по боям в сталинградском небе, а потому разгадал их тактику. Набрав вместе со своим ведомым высоту, они обнаружили за облаками 2-х затаившихся немецких асов, ждавших удобного случая для внезапной атаки. В коротком поединке наши лётчики свалили их одного за другим. А всего в этом бою группа Сафронова сбила 5 "Мессеров" и без потерь вернулась на свой аэродром.

К маю 1943 года командир эскадрильи 293-го истребительного авиационного полка старший лейтенант С. И. Сафронов лично сбил 11 и в группе 2 самолёта противника. За образцовое выполнение боевых заданий командования, мужество, отвагу и геройство, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 августа 1943 года удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 1140).

Послевоенная жизнь майора С. И. Сафронова для многих саратовцев - не открытие в силу известных обстоятельств. Война ему здоровья не прибавила, и вскоре Сафронов был списан из военной авиации. Жить он обосновался в Саратове. Сам Сергей Иванович вспоминал об этом так:

"Во время войны, в 1943 году году, я вместе с боевыми друзьями получал в Саратове истребители Як-1, построенные на средства трудящихся города. Мне подарили самолёт колхозники села Богаевка Саратовской области. Это была лучшая по тому времени боевая машина. Я старался выполнить наказ народа - бить врага умело и беспощадно. И второй раз, в 1944 году, получал в Саратове самолёты, построенные на средства комсомольцев-волгарей. Вот почему после войны приехал в Саратов, который дорог мне по тем незабываемым воспоминаниям"...

С 1947 по 1975 годы С. И. Сафонов работал в городском аэроклубе, где судьба свела его с Ю. А. Гагариным. Последний скажет потом в его адрес немало хороших и тёплых слов, как об одном из своих учителей:

"На примерах своей биографии он стремился показать нам, будущим пилотам, как формируется настоящий лётчик. Слушали мы его внимательно: ведь перед нами ас, носитель славных традиций нашей боевой авиации. Он называл нас молодогвардейцами, много работал с нами и... учил чистоте лётного почерка".

С. И. Сафронов и Ю. А. Гагарин.

Когда в историческом апреле 1961 года в адрес Саратовского аэроклуба поступила гагаринская телеграмма, посланная им с борта самолёта, увозившего его с места посадки корабля - спутника в Москву, зачитывал текст этой телеграммы он, Сергей Иванович Сафронов, - первый лётный наставник первого космонавта Земли.

Они встретятся потом ещё 4 января 1965 года во время пребывания Юрия Гагарина в Саратове. Тогда Сафронов, конечно, не мог предположить, что 3 года спустя, в 1968 году, в Москве, на Красной площади, он будет идти за урной с прахом Ю. А. Гагарина в первой шеренге, провожая своего ученика в последний путь...

Сам Сергей Иванович Сафронов в 1975 году переехал жить в город Горький, как он сам сказал: "Затосковал по родной земле". Он поселился рядом с заводом фрезерных станков, на котором работал перед войной. Здесь же он занимался в аэроклубе, здесь же стал лётчиком. А 28 сентября 1983 года он умер и похоронен в этом городе - теперь Нижнем Новгороде - на Аллее героев.

Его именем названа одна из улиц города, поскольку там начиналась его лётная юность. А если сказать точнее, его юность начиналась в небе. Может, поэтому и не удивляет ряд совпадений в его судьбе и судьбах людей его профессии. Герой - лётчик Валерий Чкалов совершает учебный полёт с юным курсантом аэроклуба Сергеем Сафроновым, который в свою очередь, как и кумир его жизни, становится героем. Позже сам он обучает лётному делу будущего героя - космонавта Юрия Гагарина.

* * *

Список всех известных побед майора С. И. Сафронова:
(Из книги М. Ю. Быкова - "Победы сталинских соколов". Издательство "ЯУЗА - ЭКСМО", 2008 год.)

В газете «Правда» 8 мая 1960 года опубликовали Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении медалями и орденами 21 человека за успешное выполнение боевого задания Советского правительства по защите неприкосновенности Советского Союза и уничтожение самолета, углубившегося на территорию СССР 1 мая с вражескими целями. Первым в списке на получение «Орден Красного Знамени» значился старший лейтенант Сергей Иванович Сафронов, уроженец города Гусь-Хрустальный Владимирской области.

Фото с сайта permnecropol.ucoz.ru

Речь идет об известной операции 1 мая 1960 года по ликвидации самолета U-2, управляемого американским разведчиком Фрэнсисом Гэри Пауэрсом. Из перечисленных в Указе военнослужащих, только один Сафронов был награжден посмертно. Но в документе эта подробность указана не была. И еще почти 30 лет о гибели советского летчика государство предпочитало молчать.

Фото из группы "Гусь-Хрустальный" ВКонтакте

Сергей Сафронов родился в марте 1930 года во Владимирской области в городе Гусь-Хрустальный, жил на улице Ткацкой, в 1948 году окончил школу №1 (позднее №12) - бывшую Мальцовскую гимназию. Стеклодувом не стал - выбрал карьеру военного, поступил в Борисоглебское авиационное училище, закончил переподготовку в Средней Азии, с середины 1950-х проходил службу в 764 истребительном авиаполку ПВО 87-й истребительной дивизии в Перми, летал на истребителях МиГ-19. Был женат на Анне Панфиловой, также уроженке Гусь-Хрустального, с которой учился в одной школе.

SOVIETDETSTVO

Ранним утром 1 мая 1960 года пилотируемый Пауэрсом U-2 взлетел с военно-воздушной базы в Пешаваре на границе Пакистана и Афганистана и пересек государственную границу с СССР недалеко от Кировабада в Таджикистане. Около 5 утра Сергей Сафронова и другие летчики полка были подняты в небо по тревоге и получили приказ лететь на аэропорт в Свердловск.

«Я сел в самолет, Сергей прибежал немного позже. Задание нам давали уже в воздухе после взлета. Трагичность ситуации заключалась в том, что двигатель его самолета сразу не запустился (допускалось пять попыток). Я сижу в кабине и отсчитываю: раз – нет, два, три, четыре. Уже другие летчики начинают подходить и занимать место в кабинах своих самолетов. Думаю про себя: «Вот сейчас не запустится, дам команду ему вылезать из кабины». На пятый раз двигатель самолета запустился. Взлетел, получил в воздухе команду: «Посадка на «Донце» (это позывной аэродрома «Кольцово» города Свердловска)», - вспоминал однополчанин Сафронова Н.В. Горлов.

Пауэрс в это время пролетал над Узбекистаном, Аральским морем, брал на курс на Челябинск и Свердловск. Первым перехватить американца со свердловского аэродрома поднялся Су-9. После того, как реактивному перехватчику была дана команда на посадку, в небо поднялись МиГи. Ведущем в паре был заместитель командира эскадрильи, капитан Борис Айвазян, ведомым - Сергей Сафронов.

Фото из Живого Журнала пользователя SOVIETDETSTVO

Через некоторое время американца начали атаковать з енитно-ракетных войска, расположенные вокруг Свердловска. По U-2 была выпущена ракета ЗРК С-75, котораяпопала в заднюю часть самолета.

Пауэрс вспоминал: «Неожиданно услышал глухой взрыв и увидел оранжевое сияние. Самолет вдруг накренился вперед носом, и показалось, что у него отломались крылья и хвостовое оперение – Господи, в меня попали». Американец откинул фонарь и вывалился из кабины, раскрылся парашют и пилот благополучно приземлился в районе деревни Косулино Свердловской области.

Фото из Живого Журнала пользователя SOVIETDETSTVO

С земли советские ПВО выпустили еще несколько ракет. Одна из них случайно попала в МиГ Сергея Сафронова, который преследовал самолет американского разведчика. Ведущий пары Борис Айвазян резко спикировал вниз и спас себе жизнь. Вспоминает Борис Айвазян:

«Нас подвели вплотную к району падения самолета-шпиона, и мы вошли в радиус действия дивизиона ПВО Шугаева. С этого времени мы стали восприниматься как цель, ведь зенитчики считали, что все наши самолеты по команде «Ковер» находятся на аэродромах. Кроме этого, не сработал ответчик «свой-чужой», так как коды были не сменены. Нам дали команду: «Немедленная посадка, заправка и взлет». Я дал команду Сергею: "Оттягивайся, будем садиться по прямой». Опять команда: «Снижайтесь». Я отвечаю, что снижаемся. Вторая команда такая лихорадочная, что я уже на интуитивном уровне среагировал: перевернулся вертикально вниз до 2 к илометров и с большой перегрузкой вывел самолет из пике только на метрах трехстах. Это меня и спасло. А вообще мы должны были услышать другую команду: «Стена». Э то значит - входишь в зону поражения ракетного комплекса. Тогда действуешь более энергично. Я не могу сказать, видел ли Сафронов выпущенную по нему ракету, но слышал, когда он ответил на запрос: «Снижайтесь» - «Снижаюсь».

Обломки самолета Сафронова упали в районе города Дегтярска в 40 километрах от Свердловка. Николай Гималаев, сотрудник местной милиции, бывший на месте падения, вспоминал:

«Летчик сидел в кресле с нераскрытым парашютом и был уже мертвый в 30-50 метрах от самолета. На летчике был летный комбинезон, видимых повреждений заметно не было. Вскоре прилетел вертолет. Из него вышли генерал-майор, два полковника и семь солдат. Генерал подошел к летчику, расстегнул его комбинезон, достал документы, фото, партийный билет. Сказал летчику: «Молодец. Ты свой долг выполнил». Затем солдаты переложили тело летчика на носилки и загрузили в вертолет».

Фото с сайта permnecropol.ucoz.ru

Было определено, что причиной гибели летчика стала нескоординированная работа главного командного пункта ПВО. Начальники родов войск и служб не сообщали о принятых решениях на главный командный пункт, который в свою очередь, не информировал об обстановке командиров частей и соединений. В дивизионах, выпускавших ракеты, о нахождении истребителей в воздухе не знали.

Фото из Живого Журнала пользователя SOVIETDETSTVO

Сергея Сафронова похоронили на Егошихинском кладбище города Перми. На похоронах присутствовали родители летчика, приехавшие из Гусь-Хрустального. Пауэрс, как известно, был приговорен Верховным судом СССР к 10 годам лишения свободы и до знаменитого обмена на берлинском мосту в 1962 году отбывал срок во Владимирском Централе.

Первые публикации о смерти Сафронова появились в «Правде», «Красном знамени» и «Труде» спустя лишь 30 лет после трагедии - в мае 1990 года. В газете «Призыв» Владимирской области вышла статья «В майское утро 1960-го» Виктора Никонова. Летчику посмертно присвоили звание «Почетный гражданин города Дегтярска», в этом населенном пункте есть улица его имени, на месте падения самолета и в городском парке установлены мемориалы.