Величайшим защитником старой веры был священномученик и исповедник протопоп Аввакум. Он родился в 1620 году в селе Григорово в семье священника Петра. Его земляками были патриарх Никон и епископ Павел.

Отец Аввакума рано умер. Воспитанием детей занялась мать, смиренная постница и молитвенница. Когда Аввакуму исполнилось семнадцать лет, она решила его женить. Тогда юноша стал молиться Богородице, прося себе жену – помощницу ко спасению.

Супругой Аввакума стала благочестивая девица Анастасия, дочь кузнеца Марка. Она любила поповского сына и молилась о том, чтобы выйти за него замуж. Так по взаимным молитвам они сочетались браком. Так Аввакум приобрел верную спутницу, утешавшую и укреплявшую его в тяжкую годину.

Из родных мест молодожены переселились в близлежащее село Лопатищи. По обычаю того времени сын священника наследовал служение отца, поэтому в 22 года Аввакума поставили диаконом, а через два года – иереем к церкви Лопатищ.

Молодой, но ревностный и правдолюбивый священник навлек на себя гнев сельских начальников, которым докучал заступничеством за сирых и убогих. Аввакума избили, а потом выгнали из села.

С женой и новорожденным сыном побрел поп в Москву искать защиту. Столичное духовенство тепло приняло Аввакума. Протопоп Иоанн Неронов представил его Алексею Михайловичу.

Получив охранную грамоту, Аввакум вернулся в Лопатищи, но здесь его ждали новые неприятности. И в 1652 году священник опять пошел искать правды в столицу. Здесь Аввакум был определен протопопом к собору небольшого города Юрьевца . Но и тут его ожидали гонения. Местное духовенство, недовольное строгостью молодого протопопа, натравило на него горожан. Едва избежав смерти, Аввакум снова ушел в Москву.

Когда в начале Великого поста 1653 года патриарх Никон разослал по храмам указ о введении новых обрядов, Аввакум написал челобитную в защиту древнего церковного благочестия и подал ее царю. Писание попало к патриарху, который велел схватить протопопа и посадить в темницу.

Никон хотел лишить Аввакума сана, но царь упросил не трогать своего знакомца. Тогда патриарх сослал священника с семьей в Сибирь, в город Тобольск . Осенью 1653 года с женой и чадами протопоп отправился в многотрудный путь.

В Тобольске Аввакум продолжил проповедовать, обличая и укоряя Никона. И вскоре из Москвы пришел указ: Аввакуму с семьей ехать в более строгую ссылку – в Якутский острог. Но на полпути протопопа нагнало новое повеление: идти в дальний поход с воеводой Пашковым.

Летом 1656 года отряд Пашкова пустился в путь. Для Аввакума началось самое тяжкое из выпадавших доселе испытаний. Казалось, он не выживет в этом аду: голод, холод, непосильный труд, болезни, смерть детей, воеводская немилость.

Но в 1662 году протопопу пришло разрешение возвратиться из ссылки. Два года священник с домочадцами добирался до Москвы. Видя, что повсюду служат по новым книгам, Аввакум расстроился. Тяжкие думы одолели его. Ревность о вере схлестнулась с заботами о жене и детях. Что делать? Защищать старую веру или все бросить?

Анастасия Марковна, увидев мужа понурым, встревожилась:

– Что опечалился?

– Жена, что делать? Зима еретическая на дворе. Говорить мне или молчать? Связали вы

меня! – в сердцах сказал протопоп.

Но супруга поддержала его:

– Господи, помилуй! Что ты, Петрович, говоришь? Я с детьми тебя благословляю. Дерзай проповедать слово Божье по‑прежнему, а о нас не тужи. Пока Бог изволит, живем вместе, а когда разлучат, тогда нас в молитвах своих не забывай. Поди, поди в церковь, Петрович, обличай ересь!

Ободренный поддержкой любимого человека, протопоп всю дорогу до Москвы, по всем городам и селам, в церквах и на торгах проповедовал слово Божье и обличал нововведения Никона.

Весной 1664 года изгнанник достиг столицы. Вскоре слух о нем распространился по городу. Всеобщее уважение и внимание вызывали стойкость праведника, не сломленного тяготами ссылки, и величие его подвига.

Сам Алексей Михайлович принимал протопопа и говорил ему милостивые слова. Пользуясь этим, Аввакум подал царю две челобитные, в которых призвал отказаться от новых книг и всех начинаний Никона.

Твердость священника раздражала государя. И вскоре Аввакума опять отправили в ссылку. Сначала его с семьей повезли на север, в далекий Пустозерский острог . Но с дороги он отправил царю письмо, умоляя пощадить его детушек и смягчить наказание. Государь дозволил Аввакуму с семьей жить в большом селе Мезень близ Белого моря.

Весной 1666 года Аввакума под стражей повезли в Москву для суда на церковном соборе. Всем собором уговаривали протопопа признать новые обряды и примириться с их сторонниками, но он был непреклонен:

– Если и умереть мне Бог изволит, с отступниками не соединюсь!

После долгих споров о вере протопопа позорно лишили сана. Аввакум и три ревностных защитника православия (священник Лазарь, диакон Феодор и инок Епифаний) были приговорены к заточению в Пустозерском остроге. В декабре 1667 года страдальцы Христовы прибыли к своему последнему земному пристанищу, которым стала жуткая земляная тюрьма.

Много лет провел протопоп в мрачной темнице, но не пал духом. Искренняя вера и непрестанная молитва ободряли его. В Пустозерске, в холодной яме, в кромешной тьме, при багровом дымном свете лучины Аввакум писал многочисленные послания христианам, челобитные царю и другие сочинения. Здесь по благословению духовника, инока Епифания, взялся протопоп за свое прославленное «Житие».

Поныне в этих писаниях живо и громко звучит по всей Руси голос святого Аввакума:

– Станем, братья, добре, станем мужественно, не предадим благоверия. Хоть и покушаются никониане нас отлучить от Христа муками и скорбями, да статочное ли дело унизить им Христа? Слава наша – Христос! Утверждение наше – Христос! Прибежище наше – Христос!

В 1681 году протопопа обвинили в распространении писаний, направленных против царя и высшего духовенства. В Пустозерск пришел грозный приказ: «за великие на царский дом хулы» сжечь в срубе Аввакума и его товарищей. В Великий пяток – 14 апреля 1682 года – протопоп Аввакум, поп Лазарь, диакон Феодор и инок Епифаний были казнены.

Особое место в литературе 2-ой половины 17в. занимает старообрядческая литература. Как социально-религиозное движение раскол окончательно оформится после церковного собора 1666-1667 гг. Реформы патриарха Никона были сведены лишь к внешней обрядовой стороне. Реформа знаменовала новый этап подчинения церкви светской власти. Она вызвала появление мощного антифеодального, антиправительственного движения - старообрядчества. Активное участие в движении приняла часть крестьянства, сельского духовенства и родовитого боярства. Таким образом, раскол объединил на первых порах представителей различных классов и социальных групп. Идеологом старообрядчества являлся протопоп Аввакум - талантливейший писатель 2-й половины 17в. (1621-1682 гг.). Он фанатически отстаивал свои убеждения и погиб за них на костре. Автор около 80 сочинений, из них 64 написаны во время 15-летнего заточения в земляном срубе Пустозерска. Ему принадлежат «Житие», повествующее о жизни автора, «Книга бесед», челобитные, послания.

ВЗЛЕТЫ И ПАДЕНИЯ

АВВАКУМ [Авва́кум] Петров (20.11.1620, с. Григорово Закудемского стана Нижегородского у.- 14.04.1682, Пустозерск), протопоп (лишенный сана), крупнейший деятель раннего старообрядчества, расколоучитель. Основные сведения о своей жизни А. изложил в автобиографическом «Житии» и др. сочинениях. Род. в семье священника Борисоглебской ц. Петра († ок. 1636). Мать - Мария (в иночестве Марфа) - была, по словам А., «постница и молитвенница» и оказала большое влияние на религ. развитие сына. В 1638 г. А. женился на дочери местного кузнеца Анастасии Марковне (1628-1710), родившей ему 5 сыновей и 3 дочерей. Переехав в с. Лопатищи того же уезда, А. в 1642 г. был рукоположен во диакона, а в 1644 г.- во священника. Летом 1647 г. бежал с семьей от преследований местного «начальника» в Москву, где нашел поддержку у царского духовника Стефана Вонифатьева, после чего вернулся в свой разоренный дом в Лопатищах. С этого времени А. начал поддерживать активные контакты с кружком «ревнителей благочестия» и последовательно осуществлять их программу исправления нравов, из-за чего вступал в постоянные конфликты как с паствой, так и с властями. В мае 1652 г., спасаясь бегством от разъяренных прихожан, А. вновь направился в Москву, получил назначение в г. Юрьевец-Повольский, где был поставлен в протопопа. На новом месте А. вскоре восстановил против себя мирян и духовенство, был жестоко избит толпой и бежал в Кострому, оттуда в Москву. Здесь он начал служить в Казанском соборе, протопопом к-рого был его покровитель лидер «боголюбцев» Иван Неронов. Оказавшись в самой гуще событий, связанных с церковной реформой, проводимой Патриархом Никоном, А. после ареста Неронова (4 авг. 1653) стал во главе старообрядческой оппозиции реформам. Вместе с костромским протопопом Даниилом он написал несохранившуюся челобитную царю Алексею Михайловичу, где просил за Неронова, проводил последнего в ссылку, проповедовал с паперти Казанского собора; лишенный места, он служил в ц. св. Аверкия в Замоскворечье, а затем демонстративно совершал богослужения в «сушиле» во дворе Неронова, где и был арестован 13 авг. 1653 г. Закованный в цепи, А. был заключен в подземелье Андроникова мон-ря, где его били и морили голодом.

Спасенный от расстрижения благодаря заступничеству царя, А. был передан в Сибирский приказ, а 17 сент. 1653 г. «за ево многое бесчинство» сослан с семьей в Тобольск, где проживал с кон. дек. 1653 по конец июля 1655 г. Здесь А. пользовался покровительством тобольского воеводы В. И. Хилкова и Сибирского архиеп. Симеона, добившегося для него разрешения служить в кафедральном Софийском и Вознесенском городском соборах. Тем не менее, как вспоминал впосл. А., «в полторы годы пять слов государевых сказывали на меня» (т. е. было отправлено 5 доносов на А.). Особенно острое столкновение произошло у него с архиепископским дьяком И. В. Струной. И хотя благодаря поддержке владыки дело закончилось в пользу протопопа, эти события повлияли на его судьбу: было велено перевести А. с семьей под стражей в Якутский острог с запрещением служить литургию. А. доехал только до Енисейска, т. к. поступил новый указ - отправить его в Даурию вместе с отрядом воеводы А. Ф. Пашкова. Во время похода, начавшегося 18 июля 1656 г., между А. и воеводой, отличавшимся крутым нравом, сложились крайне неприязненные отношения. Уже 15 сент. 1656 г. А. был по приказу последнего наказан кнутом на Долгом пороге за «малое писанейце», в к-ром воевода осуждался за грубость и жестокость. Тогда же казаками и служилыми людьми была составлена инспирированная Пашковым челобитная на имя царя, обвинявшая А. в том, что он написал «воровскую составную память», «глухую, безымянную», направленную против «начальных людей» с целью учинить смуту. Челобитчики требовали смертной казни А. По прибытии отряда Пашкова 1 окт. 1656 г. в Братский острог А. был заключен в холодную башню, где сидел до 15 нояб. В мае 1657 г. отряд двинулся дальше, через Байкал, по Селенге и Хилку до оз. Иргень, а оттуда волоком до р. Ингоды, затем по Ингоде и Шилке, достигнув в нач. июля 1658 г. устья р. Нерчи. Весной 1661 г. А. по приказу из Москвы с семьей и неск. людьми отправился в обратный путь через всю Сибирь, охваченную восстаниями коренных народов. В 1662-1663 гг. он зимовал в Енисейске, с кон. июня 1663 по сер. февр. 1664 г. жил в Тобольске, где был связан с находившимися здесь в ссылке за приверженность к старым обрядам романовским попом Лазарем и Патриаршим подьяком (иподиаконом) Федором Трофимовым, а также однажды виделся с ссыльным Юрием Крижаничем, описавшим в 1675 г. эту встречу. Не позднее мая 1664 г. А. прибыл в Москву. Во время почти 11-летней сибирской ссылки А. довелось вытерпеть невероятные лишения и голод, преодолеть много опасностей, пережить смерть 2 сыновей. В Сибири родилась слава протопопа как героя и мученика за «старую веру», развился его талант проповедника. Позднее он вспоминал, что, возвращаясь в Москву, «по всем городам и селам, в церквах и на торгах кричал», обличая «никонианские» новшества. В Сибири осталось немало его учеников и последователей.

В Москве А. был весьма благосклонно принят царем и его ближайшим окружением, познакомился и вел полемику с Симеоном Полоцким и Епифанием (Славинецким), получал подарки от царедворцев, беседовал с царским духовником Лукьяном Кирилловым, Рязанским архиеп. Иларионом, окольничими Р. М. Стрешневым и Ф. М. Ртищевым, спорил с ними «о сложении перстов, и о трегубой аллилуйи, и о прочих догматах», стал духовным отцом боярыни Ф. П. Морозовой, ее сестры кнг. Е. П. Урусовой и мн. др. московских «старолюбцев». Несмотря на подношения и посулы со стороны властей (в т. ч. обещание сделать его справщиком на Печатном дворе), А., относившийся к новым обрядам с прежней нетерпимостью, «паки заворчал» - написал царю гневную челобитную, «чтоб он старое благочестие взыскал», и стал открыто проповедовать свои взгляды. В авг. 1664 г. было принято решение сослать А. с семьей в Пустозерск. С дороги, из Холмогор, он написал в окт. 1664 г. челобитную царю с просьбой из-за трудности зимнего пути оставить его «зде, на Холмогорах». Благодаря заступничеству Ивана Неронова, к тому времени уже примирившегося с Церковью, а также из-за отказа кеврольских и верховских крестьян дать прогонные деньги и подводы местом ссылки А. стала Мезень (прибыл сюда с семьей и домочадцами 29 дек. 1664).

В кон. 1665 - нач. 1666 г. в связи с подготовкой к Собору (начался в февр. 1666) были арестованы вожди старообрядческой оппозиции. 1 марта 1666 г. был привезен в Москву и А., к-рого отдали на увещание Крутицкому митр. Павлу. «Он же меня у себя на дворе,- вспоминал А.,- привлачая к своей прелестной вере, томил всяко пять дней, и козновав, и стязався со мною». 9 марта А. перевели «под начал» в Пафнутиев боровский мон-рь. После бурной полемики на Соборе А. и его единомышленники, диак. Федор Иванов и суздальский свящ. Никита Добрынин, были 13 мая 1666 г. лишены сана и анафематствованы в Успенском соборе, после чего их, закованных в цепи, поместили в Никольский Угрешский мон-рь, где 2 июня Федор и Никита раскаялись и подписали требуемые от них грамоты. В нач. сент. А. вновь был переведен в тюрьму Пафнутиева боровского мон-ря, где его безуспешно уговаривали покаяться и примириться с Церковью. В этих увещаниях принимали участие А. С. Матвеев и дьяк Д. М. Башмаков.

17 июня 1667 г. новые безуспешные увещания и острые споры продолжились на заседаниях Собора, а через месяц А., попу Лазарю и соловецкому иноку Епифанию за их упорство вынесли окончательный приговор - «отослать к грацкому суду». 26 авг. по царскому указу А. вместе с Лазарем, симбирским свящ. Никифором и Епифанием был приговорен к ссылке в Пустозерск…

6 янв. 1681 г.- в праздник Богоявления - московские старообрядцы, как сообщалось в объявлении Синода 1725 г., «безстыдно и воровски метали свитки богохульныя и царскому достоинству безчестныя» и в соборах ризы «и гробы царския дехтем марали… наущением того же расколоучителя и слепаго вождя своего» А. «Он же сам… на берестяных хартиях начертывал царския персоны и высокия духовныя предводители с хульными надписании и толковании». Эти события ускорили развязку. 8 февр. 1682 г. царь Феодор Алексеевич получил разрешение Собора поступать с раскольниками «по государеву усмотрению». В Пустозерск направился капитан стрелецкого стремянного полка И. С. Лешуков, к-рый провел спешный сыск по поводу распространения А. из земляной тюрьмы «злопакостных» и «злохульных» писаний, направленных против царя и иерархов. 14 апр. 1682 г. А., Лазарь, Епифаний и Федор Иванов были сожжены в срубе «за великие на царский дом хулы».

ЖИТИЕ ПРОТОПОПА АВВАКУМА

«Житие протопопа Аввакума, им самим написанное» - лучшее творение Аввакума, созданное в 1672-1673 гг. Это первое в истории русской литературы произведение автобиографического жанра, в котором выразились тенденции к реализму. Эти тенденции нашли отражение в бытовых сценах «Жития», в пейзажных описаниях, в диалогах героев, а также в языке произведения с его просторечиями и диалектизмами.

Центральная тема жития - тема личной жизни Аввакума, неотделимая от борьбы за «древлее благочестие» против Никоновых новшеств. Она тесно переплетается с темой изображения жестокости и произвола «начальников» - воевод, обличения «шиша антихристова» Никона и его приспешников, утверждавших новую, как они считают, веру «кнутом и виселицами». На страницах жития во весь свой гигантский рост встает образ незаурядного русского человека, необычайно стойкого, мужественного и бескомпромиссного. Характер Аввакума раскрывается в житии как в семейно-бытовом плане, так и в плане его общественных связей. Аввакум проявляет себя и в отношениях к «робяткам» и верной спутнице жизни, преданной и стойкой Анастасии Марковне, и в отношении к патриарху, царю, и простому народу, к своим единомышленникам, соратникам по борьбе. Поражает необычайная искренность его взволнованной исповеди: горемыке-протопопу, обреченному на смерть, нечего лукавить, нечего скрывать. Он откровенно пишет о том, как прибегнул к обману, спасая жизнь одного «замотая» - гонимого человека, которому грозила смерть. Вспоминает о своих тяжких раздумьях и колебаниях, он готов был молить о пощаде и прекратить борьбу. В «Житии» поражает, прежде всего, личность героя, его необычная стойкость, мужество, убежденность, стремление к справедливости. Хотя Аввакум и назвал свое произведение «Житием», с традиционным агиографическим жанром его связывает немногое. В нем преобладают новаторские черты в изображении человеческой души, ее страданий, стойкой непреклонности. Новаторские приемы проявляются в изображении семейно-бытовых отношений, в сатирическом обличении духовных и светских властей, в описании Сибири. Если Аввакум непримирим и беспощаден к своим противникам, то он чуток и заботлив по отношению к своей семье, к своим подвижникам.

Наиболее значителен в «Житии» образ спутницы жизни, его жены Анастасии Марковны. Она вместе с мужем безропотно идет в сибирскую ссылку и морально помогает мужу переносить все невзгоды, лишения. Безропотно идет она вместе с мужем в далекую сибирскую ссылку: рожает и хоронит по дороге детей, спасает их во время бури, за четыре мешка ржи во время голода отдает свое единственное сокровище - московскую однорядку, а затем копает коренья, толчет сосновую кору, подбирает недоеденные волками объедки, спасая детей от голодной смерти. С грустью говорит Аввакум о своих сыновьях Прокопии и Иване, которые, испугавшись смерти, приняли «никонианство» и теперь мучаются вместе с матерью, закопанные живыми в землю (т.е. заключенные в земляную темницу) . С любовью говорит протопоп и о дочери своей Аграфене, которая вынуждена была в Даурии ходить под окно к воеводской снохе и приносить от нее иногда щедрые подачки. Изображая себя в обстановке семейно-бытовых отношений, Аввакум стремится подчеркнуть неразрывную связь бытового уклада с церковью. Патриархальный уклад, охраняемый старым обрядом, и защищает он. Он стремится доказать, что старый обряд тесно связан с самой жизнью, ее национальными основами, а новый обряд ведет к утрате этих основ. Страстная защита «древлего благочестия» превращает житие в яркий публицистический документ эпохи. Не случайно свое житие протопоп начинает с изложения основных положений «старой веры», подкрепляя их ссылками на авторитет «отцов церкви» и решительно заявляя: «Сице аз, протопоп Аввакум, верую, сице исповедаю, с сим живу и умираю». Собственная его жизнь служит лишь примером доказательства истинности положений той веры, борцом и пропагандистом которой он выступает.

Но главное своеобразие «Жития» Аввакума - в его языке и стиле. Для стиля характерно сочетание сказовой формы с проповедью, что привело к тесному переплетению разговорно-просторечных элементов языка с церковно-книжными. В столкновении церковно-книжных и разговорных форм рождалось новое стилистическое единство, которое сам он характеризует как «просторечье». В стиле жития протопоп использует форму сказа - неторопливого рассказа от первого лица, обращенного к старцу Епифанию, но в то же время подразумевающего и более широкую аудиторию своих единомышленников. Но, как отметил В.В. Виноградов, в стиле жития сказовая форма сочетается с проповедью, и это обусловило тесное переплетение церковно-книжных элементов языка с разговорно-просторечными и даже диалектными. Для стиля Аввакума характерно отсутствие спокойного эпического повествования.

Его житие состоит из ряда искусно нарисованных правдивых драматических сцен, построенных всегда на острых конфликтах: социального, религиозного или этического порядка. Эти драматические сцены соединены между собой лирическими и публицистическими отступлениями. Аввакум либо скорбит, либо негодует, либо иронизирует над противниками и самим собой, либо горячо сочувствует единомышленникам и печалится об их судьбе. «Житие» проникнуто духом борьбы. Автор страстно отстаивает свои убеждения, обличает врагов. Деятельность Аввакума была направлена на защиту старообрядчества, раскола, носившего реакционный характер. Большой талант Аввакума, его литературное новаторство делают его творчество выдающимся явлением древнерусской литературы.

«АЗ ЕСМЬ АВВАКУМ ПРОТОПОП»

Егда приехали на Шаманской порог, на встречю приплыли люди иные к нам, а с ними две вдовы - одна лет в 60, а другая и больши; пловут пострищись в монастырь. А он, Пашков, стал их ворочать и хочет замуж отдать. И я ему стал говорить: «по правилам не подобает таковых замуж давать». И чем бы ему, послушав меня, и вдов отпустить, а он вздумал мучить меня, осердясь. На другом, Долгом пороге стал меня из дощенника выбивать: «для-де тебя дощенник худо идет! еретик-де ты! поди-де по горам, а с казаками не ходи!» О, горе стало! Горы высокия, дебри непроходимыя, утес каменной, яко стена стоит, и поглядеть - заломя голову! В горах тех обретаются змеи великие; в них же витают гуси и утицы - перие красное, вороны черные, а галки серые; в тех же горах орлы, и соколы, и кречаты, и курята индейские, и бабы, и лебеди, и иные дикие - многое множество, птицы разные. На тех горах гуляют звери многие дикие: козы, и олени, и зубри, и лоси, и кабаны, волки, бараны дикие - во очию нашу, а взять нельзя! На те горы выбивал меня Пашков, со зверьми, и со змиями, и со птицами витать. И аз ему малое писанейце написал, сице начало: «Человече! убойся Бога, седящаго на херувимех и призирающаго в безны, его же трепещут небесныя силы и вся тварь со человеки, един ты презираешь и неудобство показуешь», - и прочая; там многонько писано; и послал к нему. А се бегут человек с пятьдесят: взяли мой дощенник и помчали к нему, - версты три от него стоял. Я казакам каши наварил да кормлю их; и они, бедные, и едят и дрожат, а иные, глядя, плачют на меня, жалеют по мне. Привели дощенник; взяли меня палачи, привели перед него. Он со шпагою стоит и дрожит; начал мне говорить: «поп ли ты или роспоп?» И аз отвещал: «аз есмь Аввакум протопоп; говори: что тебе дело до меня?» Он же рыкнул, яко дивий зверь, и ударил меня по щоке, таже по другой и паки в голову, и сбил меня с ног и, чекан ухватя, лежачева по спине ударил трижды и, разболокши, по той же спине семьдесят два удара кнутом. А я говорю: «господи Исусе Христе, сыне божий, помогай мне!» Да то ж, да то ж беспрестанно говорю. Так горько ему, что не говорю: «пощади!» Ко всякому удару молитву говорил, да осреди побой вскричал я к нему: «полно бить тово!» Так он велел перестать. И я промолыл ему: «за что ты меня бьешь? ведаешь ли?» И он паки велел бить по бокам, и отпустили. Я задрожал, да и упал. И он велел меня в казенной дощенник оттащить: сковали руки и ноги и на беть кинули. Осень была, дождь на меня шел, всю нощь под капелию лежал. Как били, так не больно было с молитвою тою; а лежа, на ум взбрело: «за что ты, сыне Божий, попустил меня ему таково больно убить тому? Я ведь за вдовы твои стал! Кто даст судию между мною и тобою? Когда воровал, и ты меня так не оскорблял, а ныне не вем, чтo согрешил!» Быдто добрый человек - другой фарисей с говенною рожею, - со владыкою судитца захотел! Аще Иев и говорил так, да он праведен, непорочен, а се и писания не разумел, вне закона, во стране варварстей, от твари Бога познал. А я первое - грешен, второе - на законе почиваю и писанием отвсюду подкрепляем, яко многими скорбьми подобает нам внити во царство небесное, а на такое безумие пришел! Увы мне! Как дощенник-от в воду ту не погряз со мною? Стало у меня в те поры кости те щемить и жилы те тянуть, и сердце зашлось, да и умирать стал. Воды мне в рот плеснули, так вздохнул да покаялся пред владыкою, и господь-свет милостив: не поминает наших беззаконий первых покаяния ради; и опять не стало ништо болеть.

[Авва́кум] Петров (20.11.1620, с. Григорово Закудемского стана Нижегородского у.- 14.04.1682, Пустозерск), протопоп (лишенный сана), крупнейший деятель раннего старообрядчества, расколоучитель. Основные сведения о своей жизни А. изложил в автобиографическом «Житии» и др. сочинениях. Род. в семье священника Борисоглебской ц. Петра († ок. 1636). Мать - Мария (в иночестве Марфа) - была, по словам А., «постница и молитвенница» и оказала большое влияние на религ. развитие сына. В 1638 г. А. женился на дочери местного кузнеца Анастасии Марковне (1628-1710), родившей ему 5 сыновей и 3 дочерей. Переехав в с. Лопатищи того же уезда, А. в 1642 г. был рукоположен во диакона, а в 1644 г.- во священника. Летом 1647 г. бежал с семьей от преследований местного «начальника» в Москву, где нашел поддержку у царского духовника Стефана Вонифатьева , после чего вернулся в свой разоренный дом в Лопатищах. С этого времени А. начал поддерживать активные контакты с кружком «ревнителей благочестия» и последовательно осуществлять их программу исправления нравов, из-за чего вступал в постоянные конфликты как с паствой, так и с властями. В мае 1652 г., спасаясь бегством от разъяренных прихожан, А. вновь направился в Москву, получил назначение в г. Юрьевец-Повольский, где был поставлен в протопопа. На новом месте А. вскоре восстановил против себя мирян и духовенство, был жестоко избит толпой и бежал в Кострому, оттуда в Москву. Здесь он начал служить в Казанском соборе, протопопом к-рого был его покровитель лидер «боголюбцев» Иван Неронов . Оказавшись в самой гуще событий, связанных с церковной реформой, проводимой Патриархом Никоном, А. после ареста Неронова (4 авг. 1653) стал во главе старообрядческой оппозиции реформам. Вместе с костромским протопопом Даниилом он написал несохранившуюся челобитную царю Алексею Михайловичу , где просил за Неронова, проводил последнего в ссылку, проповедовал с паперти Казанского собора; лишенный места, он служил в ц. св. Аверкия в Замоскворечье, а затем демонстративно совершал богослужения в «сушиле» во дворе Неронова, где и был арестован 13 авг. 1653 г. Закованный в цепи, А. был заключен в подземелье Андроникова мон-ря , где его били и морили голодом.

Спасенный от расстрижения благодаря заступничеству царя, А. был передан в Сибирский приказ, а 17 сент. 1653 г. «за ево многое бесчинство» сослан с семьей в Тобольск, где проживал с кон. дек. 1653 по конец июля 1655 г. Здесь А. пользовался покровительством тобольского воеводы В. И. Хилкова и Сибирского архиеп. Симеона, добившегося для него разрешения служить в кафедральном Софийском и Вознесенском городском соборах. Тем не менее, как вспоминал впосл. А., «в полторы годы пять слов государевых сказывали на меня» (т. е. было отправлено 5 доносов на А.). Особенно острое столкновение произошло у него с архиепископским дьяком И. В. Струной. И хотя благодаря поддержке владыки дело закончилось в пользу протопопа, эти события повлияли на его судьбу: было велено перевести А. с семьей под стражей в Якутский острог с запрещением служить литургию. А. доехал только до Енисейска, т. к. поступил новый указ - отправить его в Даурию вместе с отрядом воеводы А. Ф. Пашкова. Во время похода, начавшегося 18 июля 1656 г., между А. и воеводой, отличавшимся крутым нравом, сложились крайне неприязненные отношения. Уже 15 сент. 1656 г. А. был по приказу последнего наказан кнутом на Долгом пороге за «малое писанейце», в к-ром воевода осуждался за грубость и жестокость. Тогда же казаками и служилыми людьми была составлена инспирированная Пашковым челобитная на имя царя, обвинявшая А. в том, что он написал «воровскую составную память», «глухую, безымянную», направленную против «начальных людей» с целью учинить смуту. Челобитчики требовали смертной казни А. По прибытии отряда Пашкова 1 окт. 1656 г. в Братский острог А. был заключен в холодную башню, где сидел до 15 нояб. В мае 1657 г. отряд двинулся дальше, через Байкал, по Селенге и Хилку до оз. Иргень, а оттуда волоком до р. Ингоды, затем по Ингоде и Шилке, достигнув в нач. июля 1658 г. устья р. Нерчи. Весной 1661 г. А. по приказу из Москвы с семьей и неск. людьми отправился в обратный путь через всю Сибирь, охваченную восстаниями коренных народов. В 1662-1663 гг. он зимовал в Енисейске, с кон. июня 1663 по сер. февр. 1664 г. жил в Тобольске, где был связан с находившимися здесь в ссылке за приверженность к старым обрядам романовским попом Лазарем и Патриаршим подьяком (иподиаконом) Федором Трофимовым, а также однажды виделся с ссыльным Юрием Крижаничем , описавшим в 1675 г. эту встречу. Не позднее мая 1664 г. А. прибыл в Москву. Во время почти 11-летней сибирской ссылки А. довелось вытерпеть невероятные лишения и голод, преодолеть много опасностей, пережить смерть 2 сыновей. В Сибири родилась слава протопопа как героя и мученика за «старую веру», развился его талант проповедника. Позднее он вспоминал, что, возвращаясь в Москву, «по всем городам и селам, в церквах и на торгах кричал», обличая «никонианские» новшества. В Сибири осталось немало его учеников и последователей.

В Москве А. был весьма благосклонно принят царем и его ближайшим окружением, познакомился и вел полемику с Симеоном Полоцким и Епифанием (Славинецким) , получал подарки от царедворцев, беседовал с царским духовником Лукьяном Кирилловым, Рязанским архиеп. Иларионом, окольничими Р. М. Стрешневым и Ф. М. Ртищевым , спорил с ними «о сложении перстов, и о трегубой аллилуйи, и о прочих догматах», стал духовным отцом боярыни Ф. П. Морозовой , ее сестры кнг. Е. П. Урусовой и мн. др. московских «старолюбцев». Несмотря на подношения и посулы со стороны властей (в т. ч. обещание сделать его справщиком на Печатном дворе), А., относившийся к новым обрядам с прежней нетерпимостью, «паки заворчал» - написал царю гневную челобитную, «чтоб он старое благочестие взыскал», и стал открыто проповедовать свои взгляды. В авг. 1664 г. было принято решение сослать А. с семьей в Пустозерск. С дороги, из Холмогор, он написал в окт. 1664 г. челобитную царю с просьбой из-за трудности зимнего пути оставить его «зде, на Холмогорах». Благодаря заступничеству Ивана Неронова, к тому времени уже примирившегося с Церковью, а также из-за отказа кеврольских и верховских крестьян дать прогонные деньги и подводы местом ссылки А. стала Мезень (прибыл сюда с семьей и домочадцами 29 дек. 1664).

В кон. 1665 - нач. 1666 г. в связи с подготовкой к Собору (начался в февр. 1666) были арестованы вожди старообрядческой оппозиции. 1 марта 1666 г. был привезен в Москву и А., к-рого отдали на увещание Крутицкому митр. Павлу. «Он же меня у себя на дворе,- вспоминал А.,- привлачая к своей прелестной вере, томил всяко пять дней, и козновав, и стязався со мною». 9 марта А. перевели «под начал» в Пафнутиев боровский мон-рь . После бурной полемики на Соборе А. и его единомышленники, диак. Федор Иванов и суздальский свящ. Никита Добрынин , были 13 мая 1666 г. лишены сана и анафематствованы в Успенском соборе, после чего их, закованных в цепи, поместили в Никольский Угрешский мон-рь , где 2 июня Федор и Никита раскаялись и подписали требуемые от них грамоты. В нач. сент. А. вновь был переведен в тюрьму Пафнутиева боровского мон-ря, где его безуспешно уговаривали покаяться и примириться с Церковью. В этих увещаниях принимали участие А. С. Матвеев и дьяк Д. М. Башмаков.

17 июня 1667 г. новые безуспешные увещания и острые споры продолжились на заседаниях Собора, а через месяц А., попу Лазарю и соловецкому иноку Епифанию за их упорство вынесли окончательный приговор - «отослать к грацкому суду». 26 авг. по царскому указу А. вместе с Лазарем, симбирским свящ. Никифором и Епифанием был приговорен к ссылке в Пустозерск. На др. день Лазарю и Епифанию резали языки, а 30-31 авг. всех осужденных повезли в Пустозерский острог и 12 дек. доставили на место, где поместили «порознь, очистя пустозерских крестьян избы, по одному человеку в избе», под надзором сотника Ф. Акишева и 9 стрельцов. 20 апр. 1668 г. сюда же был привезен Федор Иванов.

Через неск. месяцев в Пустозерске умер свящ. Никифор. Дело со строительством особых тюрем для ссыльных затянулось, благодаря чему они имели возможность нек-рое время достаточно свободно общаться между собой, а также поддерживать связи с внешним миром. Лишенные книг и др. материалов, необходимых для работы, А. и его товарищи тем не менее продолжали в своих «писаниях» разоблачать «никонианские» нововведения. Уже осенью 1669 г. на Русь была отправлена от имени всех пустозерских узников книга Федора Иванова «Ответ православных», содержавшая «правду о догматех церковных», к к-рой А. приложил подробную одобрительную рецензию - «Припись ведения ради сему». В посланной тогда же челобитной на имя царя А. писал, что их напрасно отлучили от Церкви и назвали еретиками, ибо в таком случае подобной же участи заслуживают и все бывшие ранее рус. иерархи и государи, державшиеся дониконовских обрядов. По его мнению, главная ответственность за все решения Церкви лежит на самом царе. Сочинения А., написанные как им самим, так и в соавторстве со своими «соузниками», через «верных людей» передавались на Мезень (здесь в Окладниковой слободе находилась в ссылке его семья), а оттуда в Москву, в Соловецкий мон-рь и в др. места. Связи А. с учениками и последователями не прекратились и после того, как ужесточился режим содержания пустозерских узников, разведенных по отдельным земляным тюрьмам.

В 1670 г. началась новая волна репрессий в отношении приверженцев дониконовских обрядов. В марте на Мезени были повешены ученики А. Федор Юродивый и Лука Лаврентьевич. Сыновей А. Ивана и Прокопия также приговорили к повешению, но они «повинились» и были вместе с матерью посажены в земляную тюрьму. 14 апр. того же года состоялась вторая «казнь» пустозерских «тюремных сидельцев» (Лазарю, Федору Иванову и Епифанию вторично резали языки и рубили правые руки), А. было указано «вместо смертной казни» держать в тюрьме на хлебе и воде. Ухудшение положения пустозерских узников в известной степени даже стимулировало их лит. творчество. Именно в эти годы А. создал свои основные произведения. Самое известное из них - автобиографическое «Житие» - он написал в 1672-1675 гг. по «понужению» своего духовного отца инока Епифания, желавшего, чтобы «дело Божие» - жизнь А.- не было забыто. Причиной написания собственного «Жития» А. называет желание понудить своих учеников следовать его примеру (по-видимому, подразумевая стояние за «старую веру»). «Житие» сохранилось в 3 авторских редакциях, 2 из к-рых дошли в автографах. Кроме того, существует Прянишниковский список, представляющий собой отредактированный кем-то текст самого раннего, не дошедшего до нас варианта «Жития» А., а также 2 поздние переработки произведения.

В эти же годы А. была написана «Книга бесед», отразившая важнейшие элементы его отношения к совр. событиям. В этом сочинении, включавшем 9 (иногда 10) глав-«бесед», церковная реформа предстает как возврат от евангельского учения к ветхозаветным установлениям и порядкам, происшедший под влиянием римлян и греков, в разное время отступивших от «истины», что и является предвестием Второго Пришествия и Страшного Суда. В условиях открытого наступления зла, когда особенно остро встает необходимость выбора пути («узкого» - к Богу, «широкого» - к диаволу), человек, несмотря на его двойственную природу, все же способен проявить свою подлинную сущность, предпочтя греховному миру, захваченному антихристом , духовное делание в доме Бога. Именно к этому призывал А. своих последователей - «малых избранных», к-рым по мере написания отправлял «беседы» вместе с сопроводительными письмами. В старообрядческой среде «беседы» А. объединялись в сборники, но ни один из них не содержит полного текста.

Еще одним крупным произведением, появившимся из-под пера А. в 1673-1676 гг., является «Книга толкований», адресованная его любимому ученику С. И. Крашенинникову (иноку Сергию). Она включает толкования А. на псалмы, Книги Притчей и Премудрости царя Соломона, Книгу пророка Исаии, а также его собственное поучение «Что есть тайна христианская, и как жити в вере Христове». Обращаясь к толкованию ветхозаветных текстов, А. стремился через них показать совр. ему события и тем самым дать им духовную оценку.

Взгляды А. на переживаемое время нашли отражение также и в его обширном эпистолярном наследии - в челобитных царям Алексею Михайловичу и Феодору Алексеевичу , в посланиях и письмах своей семье, царевне Ирине Михайловне, Ф. П. Морозовой, Е. П. Урусовой и М. Г. Даниловой, игум. Феоктисту, юродивому Афанасию (иноку Авраамию), Маремьяне Федоровне, Ксении Ивановне и Александре Григорьевне, Алексею Копытовскому, «отцу» Ионе, старице Каптелине, Борису и «прочим рабам Бога Вышняго», «отцам святым» и «преподобным маткам» и т. д. Причину церковного раскола А. видел в любоначалии иерархов, деятельность Никона называл «агарянским мечом» и сравнивал низложенного Патриарха с Арием и Римским папой Формозом . Полемический настрой нередко приводил А. к противоречивым высказываниям. Так, призывая в запальчивости перерезать «никониан» как собак, он в др. сочинениях, выказывая смирение, писал, что Господь простит тех членов Собора, к-рые его проклинали и расстригали, т. к. это случилось не по их вине, а сам «диавол наветом своим строил». Долгое время А. верил, что царь Алексей Михайлович обратится к «истинной вере», и лишь после репрессий, начавшихся в 1670 г., его отношение к царю резко изменилось: пустозерские узники назвали Алексея Михайловича и его буд. преемника на троне «антихристовыми рогами», т. е. предтечами антихриста, к-рый в мир еще не явился. Впрочем, после воцарения в 1676 г. Феодора Алексеевича, на к-рого старообрядцы возлагали надежды, А. попытался изменить оценку нового царя старообрядцами, что нашло отражение в «Ответе» А. на присланное из Москвы «Возвещение от сына духовного ко отцу духовному». Такой подход был одобрен всеми пустозерскими узниками.

Сложным было отношение А. к таинствам реформированной Церкви. Отрицая действительность таинства рукоположения в ней священников и уча паству прибегать в силу необходимости к всевозможным обманам при контактах с ними, он тем не менее еще в 1669 г. не только разрешил своим духовным детям ходить в те храмы, где новопоставленные священники служили по старым книгам, но и позволял им брать таких священников в духовники. Позднее в послании «отцу» Ионе А. писал, что перешедшие в староверие «новые попы» могут служить все службы, кроме литургии; литургисать же могут лишь те, кто «постражет от мучителей и кровь свою излиет за старое благочестие». Поскольку найти таких священников, к-рые пострадали «за веру» и все же остались на свободе, было трудно, А. пришлось снять и это ограничение. Он даже признал действительным Крещение, совершенное «нераскаявшимися никониянскими попами», но советовал после этого прочитать добавочные молитвы. А. осуждал тех своих единоверцев, кто в условиях «последнего времени» отрицал таинство Брака и отказывался от Причащения Св. Даров ввиду «конечного истребления» антихристом Бескровной Жертвы. В обрядовой сфере наряду с отстаиванием традиц. для ревнителей дониконовской старины суждений о двоеперстии , сугубой аллилуии , иконном писании по древним образцам и т. п. А. обращался к вопросам, вызывавшим споры внутри старообрядчества, выступая в защиту благочестивости старопечатных книг, восьмиконечной формы креста, единогласного пения и т. д. Одобряя в посланиях Крашенинникову самосожжения , А. видел в них отнюдь не средство душевного спасения, а единственный в нек-рых случаях способ «урываться» из рук «мучителей».

Особое место в наследии А. занимает «Книга обличений, или Евангелие вечное» (ок. 1679) - полемическое произведение, направленное против одного из «соузников» протопопа - бывш. диак. Федора Иванова. В «Книге» отразились их споры по догматическим вопросам, продолжавшиеся почти десятилетие, в этих спорах приняли участие все пустозерские узники. Далеко не полный текст «Книги» дошел до нас в виде отрывков, пересказов и цитат, в т. ч. в послании Федора сыну Максиму, в трудах обличителей раскола XVIII в. (в «Розыске о раскольничьей брынской вере» свт. Димитрия Ростовского, в «Пращице» Нижегородского архиеп. Питирима , в сочинениях основателя Саровской пуст. иеросхим. Иоанна, прот. А. И. Журавлёва, бывш. беспоповца Г. Яковлева и др.), в «Сказании о распрях, происходивших на Керженце из-за Аввакумовых догматических писем» Т. М. Лысенина и т. д. В этих спорах Федор отстаивал в большинстве случаев догматически верные мнения, Лазарь разделял, хотя и не во всем, взгляды А., а инок Епифаний занимал нейтральную позицию. В борьбе с Федором А. не стеснялся в выборе средств: при помощи охранявших их стрельцов он выкрал у своего оппонента сочинение, посвященное спорным вопросам, и уничтожил его, оставив лишь неск. листов, к-рые перепортил и послал в Москву.

А. отрицал единосущность Св. Троицы, поскольку утверждал, что в Св. Троице - 3 существа, «три цари небесные», каждому из к-рых принадлежит «особое седение»; вместе с тем он отделял Христа от третьего Лица Св. Троицы, или «четверил» Ее, как писал Федор. При этом А. и Лазарь обвиняли Федора в «единобожии» и говорили, что он прячет «существа в существе». Превратные представления о Лицах Св. Троицы привели А. к пересмотру и др. догматов. Существо Бога представлялось ему пространственно ограниченным, «пребывающим в вышних», «непоступным», из чего следовал вывод, что Бог вочеловечился не Существом, но благодатью. Далее А. утверждал, что в 3-й день после смерти «воста Сын Божий, сниде телом и душею во адово жилище». При этом он различал «возстание» из гроба и Воскресение (первое произошло при схождении в ад, а «воскрес Христос, как из ада вышел») и считал, что еще до «возстания» Христос послал с Креста Свою душу со Своей Кровью к Богу Отцу и она «на жидов била челом, еже они Христа убили напрасно». В споре о душе А. исходил из мнения, что она «единосраслена и телесовидна; ум, слово и дух - силы в ней действенныя», т. е. виды проявления душевной энергии. Ангелов А. вместе с Лазарем представлял сообразно простонародным воззрениям человекоподобными, т. е. так, как они пишутся на иконах. А. и Лазарь считали, что преложение Св. Даров совершается на проскомидии ,- это убеждение вызвано тем, что чин проскомидии в дониконовских Служебниках был очень длинным, причем на проскомидии Св. Дары благословлялись почти так же, как и в анафоре . Основателем Церкви А. и Лазарь считали не Господа Иисуса Христа, а ап. Петра.

Все эти заблуждения, выявившиеся в процессе яростной полемики А. с мнимым еретичеством Федора, получили распространение и поддержку среди части учеников и последователей протопопа (см. Аввакумовщина), однако основная часть старообрядцев догматические построения А., несмотря на его высокий авторитет мученика за «старую веру», не приняла. Впосл. догматические построения А. стали объектом острой критики со стороны обличителей раскола. В свою очередь выговский писатель С. Денисов, пытаясь в своем «Винограде российском» опровергнуть принадлежность этих «писаний» перу А., называл их подлогом.

В 1676 г. в связи с челобитной А. царю Феодору Алексеевичу, очень резкой и оскорбительной по тону (в ней, в частности, говорилось о загробных мучениях царя Алексея Михайловича, не вставшего на сторону А.), протопопа и его товарищей решено было перевести в Кожеезерский и Спасо-Каменный мон-ри, однако перевод не состоялся. Тогда же в Пустозерск были присланы «воры и мятежники», схваченные после подавления восстания в Соловецком мон-ре. Из-за отсутствия места в пустозерских тюрьмах их, видимо, куда-то увезли, а 20 янв. 1680 г. сюда прибыла новая партия из 10 «соловьян». 6 янв. 1681 г.- в праздник Богоявления - московские старообрядцы, как сообщалось в объявлении Синода 1725 г., «безстыдно и воровски метали свитки богохульныя и царскому достоинству безчестныя» и в соборах ризы «и гробы царския дехтем марали… наущением того же расколоучителя и слепаго вождя своего» А. «Он же сам… на берестяных хартиях начертывал царския персоны и высокия духовныя предводители с хульными надписании и толковании». Эти события ускорили развязку. 8 февр. 1682 г. царь Феодор Алексеевич получил разрешение Собора поступать с раскольниками «по государеву усмотрению». В Пустозерск направился капитан стрелецкого стремянного полка И. С. Лешуков, к-рый провел спешный сыск по поводу распространения А. из земляной тюрьмы «злопакостных» и «злохульных» писаний, направленных против царя и иерархов. 14 апр. 1682 г. А., Лазарь, Епифаний и Федор Иванов были сожжены в срубе «за великие на царский дом хулы».

Старообрядцами белокриницкого согласия А. почитается священномучеником. 1-я служба А. (вместе с Коломенским еп. Павлом и др. старообрядцами, пострадавшими за «старую веру») была составлена в нач. XVIII в. (Церковь. 1912. № 41). Почитание установлено Собором старообрядческой Церкви в 1916 г., тогда же написана служба А. (с полиелеем). Память А. старообрядческая Церковь празднует в неделю после празднования памяти св. отцов VII Всел. Собора. В с. Григорове в 1991 г. был установлен памятник А. (скульптор В. М. Клыков), в Григорове ежегодно проходит Аввакумовский праздник, на к-рый съезжаются старообрядцы со всей страны. В пос. Б. Мурашкино в 1993 г. освящена старообрядческая ц. во имя А.

Соч.: МДИР. М., 1875-79. Т. 1-5; Памятники истории старообрядчества XVII в. СПб., 1927. Кн. 1. Вып. 1. (РИБ; Т. 39); Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и др. его соч. М., 1960, 1991; Иркутск, 1979n; Горький, 1988n; Робинсон А. Н . Жизнеописания Аввакума и Епифания: Исслед. и тексты. М., 1963; Пустозерский сб.: Автографы соч. Аввакума и Епифания. Л., 1975; ПЛДР. XVII в. Кн. 2. С. 351-454; Пустозерская проза: Протопоп Аввакум. Инок Епифаний. Поп Лазарь. Дьякон Федор. М., 1989; Демкова Н. С., Сесейкина И. В . Старейший (печорский), список «Книги толкований и нравоучений», найденный В. И. Малышевым // Древлехранилище Пушкинского Дома: Мат-лы и исслед. Л., 1990. С. 73-146.

Лит.: Мякотин В. А . Протопоп Аввакум, его жизнь и деятельность: Биогр. очерк. СПб., 1893; Бороздин А. К . Протопоп Аввакум: Очерк из истории умственной жизни рус. об-ва в XVII в. СПб., 19002. Р. н/Д., 1998п; Смирнов П. С . Внутренние вопросы в расколе в XVII в. СПб., 1898, 19002; Pascal P . Avvakum et les débuts du raskol: La crise religieuse aux XVII-e siècle en Russie. P., 1938, 19632; Робинсон А. Н . Творчество Аввакума и общественное движение в конце XVII в. // ТОДРЛ. 1962. Т. 18. С. 149-175; он же . Борьба идей в русской литературе XVII в. М., 1974; Клибанов А. И . Протопоп Аввакум как культурно-историческое явление // Ист. СССР. 1973. № 1. С. 76-98; Елеонская А. С. Русская публицистика второй половины XVII в. М., 1978; Малышев В. И . Материалы к «Летописи жизни протопопа Аввакума» // Древнерусская книжность: По мат-лам Пушкинского Дома. Л., 1985. С. 277-322; Румянцева В. С . Народные антицерковные движения в России в XVII в. М., 1986; Шашков А. Т . Аввакум Петров // СККДР. Вып. 3. Ч. 1. С. 16-30 [библиогр.]; Бубнов Н. Ю . Старообрядческая книга в России во второй половине XVII в.: Источники, типы и эволюция. СПб., 1995; Зеньковский С . Русское старообрядчество: Дух. движения XVII в. М., 1995; Вургафт, Ушаков . Старообрядчество. М., 1996. С. 8-9; Демкова Н. С . Сочинения Аввакума и публицистическая литература раннего старообрядчества. СПб., 1998.

А. Т. Шашков

Протопоп Аввакум (1620-1682) является выдающейся исторической личностью. На русской земле авторитет этого человека в XVII веке был огромен. Считался он праведным гонимым мучеником и одним из основных оппонентов патриарха Никона. Суровость его характера и высочайшая принципиальность вызывали уважение не только у сторонников, но и у врагов. Логическим концом стала мученическая смерть. Кончина этого человека окончательно расколола русскую православную церковь. Никониане сожгли Аввакума, а вместе с ним "сгорели и все мосты". Точек соприкосновения между старообрядцами и никонианами не осталось.

Противостояние старообрядцев никонианству

Краткая биография

Родился этот удивительный человек в селе Григорово Нижегородской губернии. Отцом его был приходской священник Пётр. Мать звали Марией. Когда мальчику исполнилось 15 лет, у него умер отец. В 17 лет юноша женился на 14-летней девушке Анастасии. За год до замужества она осиротела и жила в бедности. Став женой, преданно служила мужу и была истовой помощницей во всех его делах.

В 1642 году молодого человека рукоположили в диаконы (низшая степень священства). Через 2 года ему дали 2-ю степень священства, и он стал попом в селе Лопатицы Нижегородской губернии. Уже в эти годы будущий великий мученик стал демонстрировать окружающим бескомпромиссный и суровый характер. Он во всём неуклонно следовал слову божьему и требовал того же самого от своей паствы.

Однажды пришла к нему на исповедь девица блудного поведения и необыкновенной красоты. Священник воспылал к ней страстью. Но чтобы подавить в себе порочное чувство, зажёг 3 свечи и положил на огонь ладонь правой руки. Так он и стоял, пока сильная боль не подавила грешное желание.

За праведные дела наградили его титулом протопопа (современное - протоиерей). А в 1648 году случился конфликт с воеводой Шереметевым. Тот плыл по Волге с сыном и захотел, чтобы протопоп благословил юного отпрыска. Аввакума доставили на судно, но тот посчитал, что молодой человек слишком блудлив, и отказался его благословлять. Разгневанный боярин приказал бросить священника в воду. Тот бы неминуемо утонул, но подоспели рыбаки на лодке и вытащили захлёбывающегося человека из воды.

Вскоре бескомпромиссного священнослужителя перевели в Юрьевец-Повольский, а в 1651 году он оказался в Москве. Здесь к нему очень хорошо относился патриарх Иосиф. Но он скончался в 1652 году, а его место занял патриарх Никон, который также поначалу благоволил к принципиальному священнику.

Церковная реформа и борьба с никонианством

Очень скоро началась церковная реформа. Она поставила крест на традициях "древлего благочестия". За основу был взят греческий обряд, который во многом не совпадал с великоросским. Всё это вызвало резкую критику со стороны Аввакума, Ивана Неронова, а также многих других выдающихся церковнослужителей. Все они отошли от патриарха Никона. В ответ на это тот организовал их преследование.

В 1653 году протопопа Аввакума заперли в монастырском подвале на 3-е суток. Ему не давали воды и еды, требуя, чтобы он отказался от своих взглядов и признал новый церковный обряд. Однако тот духом не сломался и на компромисс не пошёл. Ничего не добившись от мятежника священника, того сослали в Тобольск.

Однако в Тобольске мученик долго не задержался, так как продолжал вести активную агитацию против новой церковной реформы. Тогда его сослали в Забайкалье к Нерчинскому воеводе Афанасию Пашкову. Это был человек патологической жестокости. Именно его и поставили надзирать за ссыльным протопопом. Казалось бы, с воеводой следует вести себя чрезвычайно осторожно и не перечить ему. Но, как говорится, нашла коса на камень.

Священник начал жёстко критиковать Пашкова, считая всю его деятельность неправильной. Естественно, это не понравилось безраздельному хозяину Забайкалья. Он велел привести к себе дерзкого еретика и жестоко избил его. Затем приказал выпороть кнутом и посадить в острог вблизи Падунского порога на реке Ангаре. Там в холоде и голоде просидел непокорный вольнодумец целую зиму, но не склонил голову перед воеводой и не попросил у него прощение.

Весной протопопа выпустили из острога. Его вместе с семьей определили в полк, который шёл непроторенными землями на восток. Люди преодолевали бурные реки, продирались сквозь тайгу и при этом терпели многие лишения. В течение 6 лет сам священник, а также его жена и дети пребывали в суровых сибирских землях. Побывали они на Байкале, Амуре, Шилке. Часто не доедали, болели.

Сожжение старообрядцев

Только в 1663 году не сломленный духом священник вернулся в Москву. Причиной царской милости стала опала патриарха Никона. Обратный путь шёл через всю Россию и был долгим. Во всех городах протопоп Аввакум нещадно критиковал никонианство. Но в первопрестольной мученика встретили почтительно и с уважением. От государя последовало предложение стать его духовником. Однако гордый вольнодумец отказался.

Он написал автобиографическую книгу под названием "Житие протопопа Аввакума". При этом всячески досаждал светскому и духовному руководству поучениями. Вскоре представители высшей иерархии убедились, что дерзкий священник является не врагом Никона, а категорически выступает против реформирования церкви. Он продолжал креститься 2-мя перстами, хотя все признали троеперстие. Выступал за осьмиконечный крест и хождение посолонь. Греческий же обряд толковал иначе эти исконные русские православные традиции.

Дерзкое поведение священника, в конце концов, рассердило государя. В 1664 году его сослали на север Архангельской губернии в город Мезень, а в 1666 году привезли в Москву, где шёл церковный суд над патриархом Никоном. Все надеялись, что вольнодумец одумается и признает церковную реформу, но тот остался при своём мнении. Тогда церковный суд лишил его степени священства, что вызвало недовольство у многих людей, в том числе и у матушки царицы. Подобное действие формально означало отлучение от церкви. Поэтому Аввакум впал в гнев и предал анафеме высшее церковное руководство.

После этого сторонника старой веры сослали в Пафнутьево-Боровский монастырь, находящийся в Калужской губернии. Там держали его в тёмной келье почти год, надеясь, что он всё же одумается. Когда же власть имущие поняли, что всё бесполезно, то отправили старовера в 1667 году на самый далёкий север за Полярный круг в город Пустозёрск, расположенный в нижнем течении реки Печоры. А вот казнить вольнодумца в то время не решились, хотя многие его соратники расстались с жизнью, не пожелав отказаться от старой веры.

Конец жизненного пути

Пустозёрск находился на "краю земли", но это не пугало богомольцев. Шли они туда нескончаемым потоком, чтобы пообщаться с мятежным протопопом. Обратно уходили, спрятав в своих посохах послания пастве, обличавшие никонианство. Призывали те послания к защите "древлего благочестия".

В то же время следует заметить, что раскольники не ограничивались проповедью великоросского обряда. Многие из них призывали к самосожжению как единственному способу спасения души. Принято считать, что инициатором самосожжения первым выступил именно Аввакум. Но это не так. Он рассматривал самосожжение лишь как одно из средств борьбы с никонианами. Причём человек должен был пойти на такой шаг абсолютно добровольно и без принуждения.

Сама же идея самосожжения вышла из теории самоуморения старца Капитона, деятельность которого приходилась на 30-е годы XVII века. Учение Капитона - это жизнеотрицающая ересь, так как самоубийство объявлялось благостью. Подобное воззрение не имело ничего общего с подлинным христианством.

Памятник протопопу Аввакуму

В 1676 году скончался царь Алексей Михайлович. На московский трон взошёл Федор Алексеевич . Это был тихий и впечатлительный человек. Он уделял огромное внимание вопросам благочестия. Этим решил воспользоваться мятежный старообрядец, здоровье которого на далёком севере было уже изрядно подорвано.

Он написал государю письмо, в котором сообщал, что видел во сне горящего в аду Алексея Михайловича. Попал тот в адово пекло за то, что отринулся от подлинной веры и принял никонианство. Таким образом лишённый степени священства вольнодумец хотел отвратить нового царя от греческого обряда.

Но Федор даже в мыслях не допускал, что его отец мог бы быть грешником. Он посчитал письмо "великой хулой на царский дом". После этого события стали разворачиваться трагически. Протопоп Аввакум был обвинён во всех смертных грехах и в 1682 году сожжён в срубе вместе со своими ближайшими сподвижниками. Так закончилась жизнь удивительного и стойкого человека, принявшего мученическую смерть за веру. В начале XX века старообрядческая церковь причислила его к лику святых, а в селе Григорово уже в конце XX века был установлен памятник.

Древнерусская литература

Аввакум Петров

Биография

Аввакум Петров (протопоп Аввакум), писатель, один из основателей русского старообрядчества, родился в 1620 г., в селе Григорово Нижегородского уезда в семье священника. Отец умер, когда Аввакуму исполнилось 16 лет. Мать оказала большое влияние на его нравственно-религиозное развитие. В 1638 г. Аввакум обзавелся женой и поселился в селе Лопащцы, где был рукоположен в диаконы, а в 1644 г. - в священники. Раздоры с местным «началием» привели к тому, что в 1647 г. он с женой и сыном ушел в Москву. Там Аввакум сблизился с членами «Кружка ревнителей благочестия», центральной фигурой которого был духовник царя Алексея Михайловича С. Вонифатьевич, с целью борьбы с недостатками и пороками духовенства. Членом «Кружка» был архимандрит Новоспасского монастыря, будущий патриарх Никон. Затем Аввакум познакомился и с царем, а когда Никон стал патриархом 1652 г., Аввакум был назначен протопопом. Он ратовал за строгость нравов, за уплату налоги в патриаршую казну мирянами, и духовенством, за что был избит толпой и бежал в Москву, где остался служить в Казанском соборе, что неподалеку от Красной площади. В том же 1652 г. выступил против реформы Церкви, проводимой Никоном, за что был арестован и через год выслан в Тобольск.

Проповедями за чистоту нравов и благочестие, за приверженность старой вере восстановил против себя и прихожан, и местное начальство и по доносу был сослан в Якутск, откуда началось его беспрерывное странствие по острогам Сибири. Был не раз нещадно бит кнутом, содержался зимой в неотапливаемых подвалах и башнях. После 10 лет скитаний вернулся в Москву. В 1666 г. решением Церковного собора лишен сана и предан проклятию, а в 1667 г. с тремя единомышленниками сослан в Пустозерск и посажен в «земляную тюрьму». Но и там выказывал непризнание новой, никонианской Церкви, отстаивал «древлее византийское благочестие». В тюрьме написал 80 посланий, писем и челобитных с разъяснениями причин смысл своего противостояния «никонианам». Еще сочинил автобиографическое «Житие» и «Книгу бесед», распространились по России рукописными копиями его сторонников.

В апреле 1682 г. Аввакум и трое его союзников Лазарь, Епифаний и Федор (расстриги) решением очередного Церковного собора 1681-1682 гг., были заживо сожжены в срубе в Пустозерске 14 апреля 1682 г.

Аввакум Петрович (Протопоп Аввакум) родился 25 ноября 1620 года в нижегородских пределах в селе Григоровка за Кудмою рекою. Родом из бедной семьи приходского священника, Аввакум довольно рано приобретает известность у населения как изгнанник бесов. По наставлению матери, Аввакум в семнадцать лет женится на четырнадцатилетней обедневшей дочери кузнеца - Анастасии Марковне, которая позже ему стала верным другом во всех трудностях и помощницей в спасении.

В 1642 года Аввакум становится диаконом, а через два года был рукоположен в попы. В это время в характере Аввакума проявляется строгость к себе и ригоризм, который категорически не приемлет любые компромиссы и не учитывает другие принципы, хоть как-то отличные от исходного.

После того, как Аввакум два раза спасался бегством из Лопатин, он был назначен протопопом в Юрьевец-Подольский, из которого в 1651 году ему также пришлось спасаться бегством в Москву.

В столице Аввакум занимает, вероятно первое место среди приверженцев старины и становится первой жертвой преследования, которому подверглись противники патриарха Никона.

В сентябре 1653 года по приказу Никона Аввакума хотят расстричь, но царь заступается за мученика и Аввакума Петровича ссылают в Тобольск.

Своими проповедями за чистоту нравов и за непоколебимую приверженность старой веры, Аввакум настраивает против себя прихожан и начальство и его ссылают в Якутск, откуда начинается его тяжелое путешествие по суровой Сибири.

Проскитавшись десять лет, Аввакум Петрович возвращается в Москву где его на четырнадцать лет сажают в тюрьму, после чего сжигают в срубе в Пустозерске.

За свою жизнь Протопоп Аввакум Петрович создал сорок три сочинения, в том числе такие известные, как «Книга толкований», «Книга обличений», «Книга бесед» и «Житие». У старообрядцев Аввакум считается исповедником и священно-мучеником.